Принятие на международном уровне названных выше Руководящих принципов для защиты интересов потребителей 1985 г. (ООН), Директивы Совета Европейского Союза о недобросовестных условиях договоров с потребителями 1993 г. свидетельствует о стремлении развитых стран к унификации частно-правового законодательства. Примерами частноправовой унификации являются также Венская конвенция 1980 г. о международной купле-продаже товаров, Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА и Принципы европейского договорного права, в частности, Директивы Европарламента и Союза 93/13 от 5 апреля 1993 г. «О недозволенных оговорках в потребительских договорах», 97/7 от 20 мая 1997 г. «О защите потребителя при заключении договора дистанционных продаж»; 1999/44 от 25 мая 1999 г. «Об определенных аспектах купли-продажи потребительских товаров и о гарантиях качества потребительских товаров» и т.д. Унифицированные акты призваны отражать общие подходы, выявление которых происходит в результате сравнительно-правового исследования. В результате в унифицированных актах находит отражение сочетание подходов, взятых из разных правовых систем. Элементы различных правовых культур, объединенные в унифицированных актах, взаимно ограничивают друг друга, смягчая принципы, которые в национальных правовых системах действуют в более категоричной форме. Вместе с тем унифицированные акты, завоевывая постепенно всеобщее международное признание, сами начинают оказывать влияние на национальные правовые системы. В Европе витают идеи о возможном принятии Европейского гражданского кодекса[257].

В связи с этим в последнее время западноевропейские государства приступили к модернизации национального законодательства, связанной с пересмотром традиционных подходов в свете отраженных в унифицированных актах общих принципов. Об ориентации на них свидетельствует принятие германского Закона об изменении обязательственного права от 26 ноября 2001 г. (вступил в силу с 1 января 2002 года) и реформа обязательственного права Франции, других европейских государств, а также современные публикации об этом в зарубежной правовой литературе.

Что касается Директивы Совета Европейского Союза о недобросовестных условиях договоров с потребителями, то, на наш взгляд, едва ли не лучший ее комментарий опубликован Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской федерации (автор – О.М. Зименкова) в 1994 году, то есть практически сразу после принятия Директивы.[258] Основное понятие, которым оперирует Директива – это оценочный термин «недобросовестность» договорных условий.

Применение оценочных терминов, можно, сказать, является особенностью правового регулирования в странах дальнего зарубежья. Так, Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА закрепляют, что договор следует толковать в соответствии с тем значением, которое «разумные лица, действующие в качестве договаривающихся сторон, могли бы придать ему при аналогичных обстоятельствах».[259] Закон Великобритании «О недобросовестных условиях договоров» 1977 года также неоднократно использует термин «разумность» для решения вопросов об освобождении стороны от ответственности, либо, наоборот, возложения ответственности на нее.[260]

В законодательстве зарубежных государств для определения содержания договора в соответствии с принципом свободы договора применяются критерии «публичного порядка», «добрых нравов», «доброй совести», которые также являются оценочными категориями.[261] Так, параграф 307 ГГУ (п.1) гласит, что положения общих условий сделок недействительны, если вопреки требованиям доброй совести они ставят контрагента стороны, использующей общие условия, в чрезмерно невыгодное положение.[262]

В целом стандартные условия публичных договоров в форме присоединения призваны способствовать экономичности процедуры заключения договоров, рассчитанных на массового потребителя. В этом заключается их позитивная суть. Например, в литературе приводятся примеры о том, что в развитых государствах в киосках можно купить готовые бланки различных видов договоров (жилищного найма, займа), которые остается только заполнить, в связи с чем даже появился термин «бланковые договоры». Но в Японии, например, если такие стандартизированные условия содержат «неразумно благоприятные» только для исполнителя условия, то суд признает такие условия недействительными. Однако, как верно отмечают ученые, суд вряд ли может защитить интересы массовых потребителей, ведь обращение в суд сугубо индивидуальное.[263] Видимо, поэтому практика породила появление так называемых исков в защиту неопределенного круга лиц.

В странах дальнего зарубежья к «регулируемым» договорам относят также и договоры потребительского кредитования, договоры страхования, договоры найма жилого помещения и т.д., что свидетельствует о расширительном толковании понятия публичного договора, говоря терминологией казахстанского законодательства.

Зарубежное законодательство оперирует также и термином «публичные услуги» (public service), под которым понимаются услуги, оказываемые и в публичных, и в частных секторах.[264] Во Франции публичная служба понимается как деятельность, осуществляемая в интересах всего общества под эгидой государства, и оказание публичных услуг может быть передано частному оператору, например, в энергоснабжении, перевозке, связи, образовании и т.д., которые в Республике Казахстан отнесены к публичным договорам. Приватизация многих сфер в этом государстве началась только в последние десятилетия ХХ века. Все публичные услуги делятся во Франции на публичные службы государства, социальные и культурные службы и службы экономического характера. Из них вторая и третья относятся к предмету нашего исследования.

Находясь в центре Европы. Франция не могла остаться в стороне от общих процессов в европейском союзе. Так, в 1992 году Европейской комиссией была принята так называемая «зеленая книга» о почтовых услугах как всеобщей услуге; в 1993 году – решение о всеобщей либерализации телекоммуникационных услуг; в 1996 году – коммюнике об услугах всеобщего характера в Европе. Аналогом перечисленных названий услуг является термин «универсальная услуга», применяемая Европейским Союзом, исследование содержания которого показывает, что это минимальная (базовая) услуга в конкурентной среде, то есть в частных правоотношениях, а не в публичных.[265]

Тем самым Франция вынуждена признать «открытыми» (по нашей терминологии - публичными) не только для населения своего государства, но и для всей Европы такие договорные сферы, как оказание услуг по энергоснабжению, по оказанию услуг связи, перевозки и т.п., хотя до сих пор в некоторых из названных сфер она сохранила государственную монополию.

Зарубежные государства сохранили как безвозмездные услуги, носящие социальный характер (образование, здравоохранение и др.), так и оказание возмездных услуг на основании договоров и в названных сферах, и в других. Так, услуги публичных библиотек являются бесплатными, услуги архивов – и платными, и бесплатными. Музейные услуги предоставляются «на основании публичных договоров присоединения», аналогично – услуги в области физкультуры и спорта. Причем условия данных договоров и тарифы на них устанавливаются не соглашением сторон, а государством, независимо от формы собственности исполнителя услуг.[266]