В частности, в Германии существует Закон о стандартных (общих) условиях сделок (договоров) от 9 декабря 1976 г., касающийся договоров присоединения (он также имплементирован в ГГУ – параграфы 305а, 305в, 305 с) и буквальный перевод рассматриваемых «несвободных» договоров с немецкого на русский язык означает «продиктованный договор». Нормы данного Закона, а, следовательно, теперь и ГГУ - позволяют путем толкования определить, какие именно условия стандартных договоров должны быть признаны недействительными. Параграф 307 ГГУ гласит, что если вопреки требованиям доброй совести положения общих (стандартных) условий сделок ставят потребителя в «чрезмерно невыгодное положение», например, в связи с неясностью и неоправданностью общих условий, то эти положения недействительны. Параграф 305 ГГУ содержит требование к текстам стандартных условий: они должны быть легко читаемыми, понятными для обычного потребителя, «ясно различимыми» и находиться в месте заключения договора. Либо эти условия должны быть представлены для ознакомления потребителю приемлемым для него способом, даже с учетом физических недостатков конкретного потребителя.[251] Параграфы 308 и 309 ГГУ очень подробно, детально, с хорошим немецким педантизмом (в переводе на русский язык – на шести страницах) закрепляют запретительные условия.

В англо-саксонской системе права такие договора называют принудительными договорами и подвергают их особому правовому регулированию. В США предусмотрен запрет на печать в бланках условий договора мелким шрифтом и на оборотной стороне текста договора, так как основные условия, имеющие существенное значение для потребителя, должны быть только на лицевой стороне, и выделены крупным шрифтом, чтобы нельзя было обмануть потребителя даже с помощью техники.[252]

В сфере ограничения свободы договора существует несколько «надзорных доктрин», одна из них касается содержания договора: договор следует признать недобросовестным и, соответственно, недействительным на основании его процессуально-правовой обременительности для одной из сторон (например, из-за туманного, неясного и путаного изложения текста договора его содержание непонятно среднему здравомыслящему человеку; некоторые существенные условия договора «спрятаны» мелким шрифтом в сносках; договор напечатан таким мелким шрифтом, что человек с обычным зрением не может его прочитать без увеличительного стекла); вторая доктрина «substantive unconscionability, согласно которой договор следует признать недобросовестным и, следовательно, недействительным на основании его материально-правовой обременительности для одной из сторон.[253]

Исследователи законодательства стран дальнего зарубежья выявляют следующие основания, позволяющие исполнителям использовать свое преимущественное положение и создающие условия для нарушений прав потребителей:

- среднестатистический потребитель, как правило, просто не знает общие (стандартные) условия договоров, разработанные торговыми палатами, штаб-квартирами компаний и корпораций и включенные в договор путем ссылки на эти общие условия. То есть в публичные договоры включаются отсылочные нормы, не приводимые в текстах самих договоров с потребителями, а потребители этих отсылочных норм, естественно, не знают;

- потребитель получает возможность ознакомиться с полным текстом договора, однако шрифт текста и его объем обычно не вызывают у потребителя желания внимательно его прочитать. В Казахстане такой способ оформления текстов стандартизированных письменных договоров применяют практически все страховые организации, банки и банковские учреждения;

- зачастую потребитель, не будучи специалистом в области юриспруденции и в сфере продаж и услуг, не может понять смысла прочитанного текста. Например, страховая фирма в тексте договора страхования применяет термин «франшиза», который непонятен среднестатистическому страхователю. При этом никто ему не поясняет, что за этим термином скрывается риск неполучения страховой выплаты в случае повреждения застрахованного имущества на указанную в качестве франшизы сумму; потребитель же надеется, что поскольку он застраховал имущество, то в случае любого его повреждения ущерб будет ему возмещен;

- потребитель, даже осознавший смысл договора, обычно легкомысленно рассчитывает на то, что событие, с которым связано исключение или ограничение ответственности исполнителя, не наступит, или что исполнитель не прибегнет в этом случае к практическому применению оговорок в договоре;

- иногда потребитель оказывается не в состоянии внести изменения в договор по такой банальной причине, что сотрудник исполнителя не полномочен вносить изменения в договор.[254]

Полагаем, что эти же основания явились условием введения в законодательство института публичного договора в Республике Казахстан и иных странах СНГ.

Италия, как «правопреемница» устоев римского частного права, первой из стран дальнего зарубежья включила в Гражданский кодекс нормы о заключении договоров в форме присоединения и признании их действительными только в том случае, если будет доказано, что потребитель полностью ознакомился с содержанием такого договора и мог осознанно выразить свое волеизъявление о заключении договора на предложенных условиях. После Италии аналогичные нормы были включены в гражданское законодательство Израиля, скандинавских стран и т.д.

В трудах, посвященных комментированию французского гражданского законодательства, позитивно, по сравнению с германским, характеризуются нормы Гражданского кодекса Франции. Кроме Гражданского кодекса, во Франции сферу публичных договоров, заключаемых в форме присоединения, регулируют также Закон 1978 г. о защите и информации потребителей продуктов и услуг, а также относительно новый Закон о защите прав потребителей 1993 г. В соответствии с названными законодательными актами, если суд выявит наличие в договоре «злоупотребительных условий», то они признаются недействительными («ненаписанными»). Защитой прав потребителей занимается специальный государственный орган. Видимо, по примеру Франции в России Министерство антимонопольной политики также ежегодно публикует доклады о состоянии защиты прав потребителей, что представляется заслуживающим внимания для Казахстана.

Квятковская Т.Г. на основе анализа соответствующей сферы приходит к выводу, что в Казахстане, в отличие от других стран СНГ и Балтии, отсутствует государственная защита прав потребителей, а имеющиеся в законодательстве нормы о защите прав потребителей со стороны государства носят декларативный характер.[255]

В США нормы о применении стандартных договорных условий закреплены в основном в Единообразном торговом кодексе (ЕТК). ЕТК оперирует оценочным термином «неоправданность» всего договора или его части, но не дает легального определения этой «неоправданности», что, по мнению аналитиков, влечет субъективный подход суда к разрешению конкретных гражданских споров.[256]

В Великобритании таковым нормативным актом называют Закон 1977 г. о недобросовестных условиях договоров. Основным недобросовестным условием в Великобритании считается исключение ответственности стороны, на которой лежит бремя исполнения основных обязанностей по договору.