Естественно, как представители светского религиоведения, так и богословия при решении проблемы социальной адаптации НРД исходят из какого-то общеметодологического основания, но при этом нужно учесть и специфику. Таким исходным принципом для первых выступает познание религии «извне». Здесь предполагается, что наряду с достоверностью религиозного знания еще существует достоверность некой абсолютной формы, способной познать в объективности любое содержание. Вторые же, наоборот, если и допускают возможность такого знания относительно явлений природы и человеческого общества, то отрицают его применимость к религии. Здесь (в богословии) во главу угла ставится позиция «изнутри».

1.2.2.1. Н Р Д к а к п р е д м е т с в е т с к о г о р е л и г и о в е д е н и я. О б ъ е к т и в и з м. До того, как остро возник вопрос о социальной адаптации НРД (послевоенный период ХХ века), сформировались несколько фундаментальных концепций по исследованию формы отношения религии и права. В них уже исследовались позитивные и негативные последствия для общества, вызываемые религиозным фактором. Самыми известными из них являются: марксизм, функционализм и фрейдизм [149.127]. В этой связи логично предположить, что им должна предшествовать позиция, которая была бы способна осветить метаметодологические вопросы социального существования религии. В этой связи Ю.В. Тихонравов справедливо указывает, что “марксистская криминология религии и линия Дюркгейма-Сорокина является, по сути, плодом расщепления гегелевской доктрины, ибо Гегель рассматривает и религию как таковую (даже в случае основной и государственной религии) и отдельные формы религии как фактор противоправного поведения. Марксизм абсолютизирует первый момент гегелевской концепции, а функционализм Дюркгейма-Сорокина, соответственно, - второй [там же]”. Концепцию М. Вебера Ю.В. Тихонравов так же относит к последователям немецкого диалектика.

И.В. Девина дает подробный обзор советской литературы по данному вопросу. Она называет таких авторов, исследующих НРД с марксистских позиций, как: А.Ю. Григоренко, И.Р. Григулевич, П.С. Гуревич, Л.Н. Великович, Е.Г. Балагушкин, Л.Н. Митрохин, В.В. Молчанов и др. [34.255-256]. В 1991 г. выходит работа А.А. Ткачевой «Новые религии Востока» (М. 1991 г.), в которой марксистская методология применяется к исследованию этого явления на содержании японских и индийских НРД [61]. Наиболее содержательной из этих работ, на наш взгляд, является «Критика современных нетрадиционных религий» Е.Г. Балагушкина [6], так как в ней предметный анализ автор сопровождает обстоятельной методологической рефлексией (в основном, в форме критики «буржуазной» науки о религии). В заключительном разделе этой работы для характеристики взаимодействия нетрадиционной религиозности с капиталистическим обществом он использует понятие «ассимиляция». Он предпочитает его понятиям «адаптация» и «канонизация». Почему? «Ассимиляция» – значит, поглощение, связанное с обязательным преобразованием. Исходя из марксисткой идеи об отмирании религии, все логично. Если это так, то, действительно, основной задачей общества является «поглощение» всякой религиозной формы, лишение ее самостоятельности (здесь мы расходимся с Е.Г. Балагушкиным, предпочитая понятие «адоптация» и определяя в качестве фундаментальной идею паритетности во взаимодействии элементов современной системы церковно-государственных отношений). Показательно, что события, которые произошли в 90–е годы в связи с распадом СССР, когда волна «новых» захлестнула пост советское пространство, побудили Е.Г. Балагушкина обратиться к иному общетеоретическому основанию. Теперь он указывает на синергетику, как на «новое теоретико-методологическое направление в изучении сложных самоорганизующихся систем [11.97]», позволяющую создать морфологическую концепцию религии [10.1].

Марксистский подход, синергетическая методология и морфологический анализ, по крайне мере в той форме, в которой их стремится использовать Е.Г. Балагушкин, в своей основе тождественны. Они рассматривают феномен НРД в качестве идеационного ответа на некие глобальные социальные изменения. Однако, если ранее Е.Г. Балагушкин в качестве причины этого изменения указывал на империализм, как заключительную стадию развития капитализма, теперь же, по его мнению, это - «глубокие изменения общественной системы в целом (цивилизационные сдвиги, секуляризация и другие социокультурные тенденции…. Новые религиозные движения – это религиозные новации, родившиеся под воздействием достаточно весомых (а подчас чрезвычайно острых) проблем современности [10]». К сожалению, следует признать, что синергетический подход является менее определенным, чем марксистский. В последнем все же сохранялось единство причинного объяснения (социально-экономический фактор и вытекающее из него формационное деление истории человечества). Явные новации в позиции Е.Г. Балагушкина проявились в другом. Она (позиция) стала более объективистской. Место оценочных, критических суждений заняли суждения нейтральные, даже оправдывающие современное положение вещей. Достаточно взглянуть на материалы круглого стола, посвященного нетрадиционной религиозности на пост коммунистическом пространстве [113], чтобы констатировать, что в той или иной мере это методологическое движение проделали многие исследователи, ранее рассматривающие НРД с позиции марксизма.

В чем причина подобных методологических метаморфоз? На наш взгляд, в том, что в условиях отсутствия реального идеологического плюрализма, с точки зрения единой государственной методологии можно было позволить себе критически рассматривать явление НРД. Когда же сам марксизм вынужден был «на равных» искать себе место среди не только традиционных, но и новых религий в пространстве СНГ, все изменилось. Раньше Е.Г. Балагушкин говорил об иллюзиях «буржуазной» теологии, западной социологии религии, феноменологии и психологии религии, теперь же в качестве причин появления НРД говорит об «иллюзии советской идеологии в ее собственной идентификации с атеизмом да еще научным [10.13]». Теперь он даже согласен с А. Пименовым и А. Менем в том, что коммунизм есть вариант нетеистической религии [там же]. Под вопросом оказались, как тезис об «отмирании» религии, так и сама экономическая детерминированность социально-исторического процесса. Следует признать, что, как марксизм, так и психоанализ не являются концепциями, придерживающиеся идеи «чистой» объективности. В них всегда присутствуют элементы нормативного подхода постольку, поскольку теоретическая часть их системы имеет смысл только в соотношении с практической частью. Короче говоря, они не только теория (это особенно верно в отношении к марксизму).

На Западе, первые попытки дать обстоятельный анализ НРД были представлены работами теологов Э.Бенца [191], М. Марти [104], религиоведов и историков Т.Роззака [134], Р.Элвуда [182.] и М.Элиаде [183.]. Здесь так же авторы строят свои концепции, используя элементы нормативной методологии. И если марксистское религиоведение видит в НРД проявление “кризисной реконструкции религиозной надстройки раздираемого внутренними противоречиями государственно-монополистического капитализма [6.135]”, то Т.Роззак и М.Элиаде не скрывают своих надежд о религиозном обновлении, связанных с НРД.