Таким образом, для современного религиозного сознания первостепенным становится вопрос о своем происхождении. Но важность этого вопроса в первых двух разделах диссертации определяется моментом «для нас». Здесь не столько предмету данного исследования, а скорее его методу, нужно было освободиться от неопределенности. Ему же самому (предмету) такая постановка вопроса казалась лишней. Современное религиозное сознание вначале противоречие метода и предмета воспринимало иначе. Для него насущной была проблема: «как, принадлежа одной традиции, быть одновременное гражданином мира?». Поэтому современное религиозное сознание в третьем разделе разворачивает свое первое устройство – онтологическое, где в качестве источника этой проблемы указывается наличное бытие (социальность).

Но момент «для нас» с самого начала указывал на важность и момента знания (формы) для всего устройства современного религиозного сознания. К этому оно само неизбежно приходит, выдвигая на первый план вопрос о религиоведческой экспертизе – единственной панацее (на данном этапе), разрешающей все противоречия социального опыта. Для него самого открывается вся важность момента знания, теории. Здесь современное религиозное сознание меняет приоритеты. Так возникает в противоположность онтологическому – онтическое устройство современного религиозного сознания. Единственная методологическая проблема, которая здесь возникает: как выразить эту метаморфозу религиозного сознания? Форма «развивающегося силлогизма», разработанная немецкой классической философией, позволяет это сделать посредством перестановок в устройстве СРС.

В онтологическом силлогизме историческая традиция, в качестве одного крайнего термина, соотносится с нетрадиционной харизмой НРД, которая выступила в качестве другого крайнего термина. Первоначальным средним термином выступает светское государство. Но стоит этому умозаключению развернуться в полной мере, как обнаруживается, что даже такой мощный государственный механизм как демократия, ничего не может сделать с все более усиливающимся противостоянием традиции и харизмы. Оказывается, что чем развитей в демократическом отношении какое-нибудь светское государство, тем непредсказуемей социальная практика НРД (еше раз напомним о событиях в Джонстоуне (Гайана), в Уэйко (Техас), в Вале и Фрибурге (Швейцария), в Сен-Пьер-де-Шерен (Франция), в провинции Квебек (Канада), В Мацумото и Токио (Япония) и т.д.). Стихийные опыты проведения религиоведческой экспертизы заставляют современное религиозное сознание вспомнить о форме, о религиоведческом знании. Таким образом, то, что оно в начале считало не важным, не принципиальным, вдруг получает полное признание.

Онтическое устройство меняет приоритеты. Теперь не столько предмет, сколько знание о нем суть то, что более всего интересует эту форму сознания. Как может диссертационное исследование адекватно отразить эти перемены? – только видоизменив форму силлогистического устройства. Теперь то, что было средним термином, должно занять место крайнего. И наоборот, то, что было крайним, занять место среднего. И если в онтологической системе «выясняют» отношение традиция и харизма, а «третейским судьей» выступает светскость, то теперь, сама светскость и традиция должны определиться друг по отношению к другу, а идеационный компонент харизмы становится прекрасным поводом для этого.

Перед религиоведческой теорией (как светской, так и богословской) стоит вполне конкретная задача: разработать методику проведения религиоведческой экспертизы. Для решения этой задачи она получила соответствующие санкции от самой социальности. Но, как показало данное исследование, исходные позиции религиоведческой рефлексии, как «извне» (объективизм), так рефлексии «изнутри» (нормативизм), оказываются не способными разрешить проблему РЭ. Наоборот, они, по-видимому, только усложняют ее. А подключившиеся два, соответствующих им общественно-политических движения, традиционалисты, с одной стороны, и либералы, с другой, придают этой проблеме еще дополнительную тревожную социальную окраску. Почему это произошло? Потому, что в онтическом устройстве современного религиозного сознания предмет односторонне подчиняется знанию о нем.

И, тем не менее, уникальность СРС заключается в том, что оно в своей сущности уже иное, неисторическое. Исторический вариант развития событий его теперь устроить не может. Слишком многое сделано, чтобы избежать линейного развития. Современная религия создала свое онтологическое, а, затем, и онтическое устройство, для того, чтобы развиваться теперь уже не экстенсивно, а интенсивно (в себе и для самого себя), сублимируя в себе противоречие, возникающее благодаря процессу социальной адаптации НРД. Его задача теперь подвергнуть отрицанию одностороннюю религиоведческую теорию (первое отрицание), и при этом не вернуться в столь же одностороннюю религиозную практику. Благодаря первому устройству одно из суждений исходного умозаключения «традиция – светскость – харизма» (а именно, вывод: «традиция – харизма») стало опосредствованным. А, с помощью второго устройства «светскость – харизма – традиция» теперь другое суждение получило свое обоснование, а именно «светскость – традиция». Если же религиозное сознание удержит положительную сторону этих опытов и развернет умозаключение, в котором крайними членами станет светскость и харизма, а положение среднего займет традиция, то будет, наконец, получено умозаключение с обеими опосредствованными посылками.

Откуда же новое религиозное сознание может узнать необходимость своего происхождения, а значит и необходимость своего существования? Для нас, с самого начала выводившим его содержание из результата всемирно-исторического процесса развития мировых религий, и с самого начала выводившим его форму из результата всемирно - исторического развития классических философских систем, было ясно, что без обращения к философской традиции познание его сущности не возможно. Но момент «для нас» не является определяющим для самого сознания. Экзистенциальный способ рассмотрения был нами использован потому, что принималась изначальная значимость автономии предмета. Теперь же, в третьем силлогистическом устройстве само новое религиозное сознание осознает в качестве исходного неизбежность такого взаимодействия в процессе познания всякой религии, когда ее нужно судить согласно той мере, которую она сама предлагает для себя и для любого предмета.

Таким образом, на смену онтологическому и онтическому сущест­вованию нового религиозного сознания приходит его экзистенциаль­ность. Впрочем, выражение «на смену» не совсем здесь уместно. Данная форма религиозности такова, что она, вопреки предшествующим (историческим), не располагает свои модификации одну за другой во времени, а полагает их «на ряду». Поэтому для его исследования не подходит как гегелевская модель феноменологии сознания (в форме генетического ряда), так и фрагментарная феноменологическая редукция, предложенная Э. Гуссерлем.

Современная религиозность существует в двух взаимоисключающих, и одновременно – взаимодополняющих модусах: практики и теории. Но ни на мгновение не ослабевал еще один способ существования новой религиозности – философия религии. Что это: сама религия? Религия есть определенный способ знания о всеобщем (Боге). Но философия религии есть знание о знании бога. Значит она «шире», чем просто религии. Может быть это – разновидность религиоведения, либо светского, либо богословского? Светское религиоведение при вполне последовательном разведении предмета и метода вынуждено либо принять позицию атеистического знания (правда, в этом случае оно противоречит самой себе так как, если предмет религии не существует, она сама есть лишь искаженное сознание), либо трансформироваться в свой антипод – теологию. В последнем случае есть знание о знании Бога, то есть о религии, но лишь об одной. А как же быть с другими?