Рассудочное религиоведение в условиях современного демократического общества может вызвать гораздо большие отрицательные последствия в социальной сфере, чем испанская инквизиция 15 века. Современные технологии в руках какой-нибудь «обиженной» экспертным советом религиозной группы, становятся мощным средством давления на все общество. Таким образом, социальность оказалось перед дилеммой: или предоставить религиозные противоречия развиваться стихийно, или довериться рассудку. Но как первое, так и второе, ведут скорее не к решению, а только к усугублению проблемы. Поэтому-то и возник вопрос об особой методологии, сутью которой станет преодоление субъективизма рассудка.

2.4.1.1. Исторически философия возникла в то время, когда каждая религия решала проблему своего взаимодействия, с другими религиями не обращаясь ни к светскому государству, ни к религиоведческому рассудку в качестве посредников. Непосредственные формы взаимодействия государств (дипломатия и война) - это то же способ выяснения отношения различных религий. Философия возникла в качестве некоего интеллектуального досуга, не имеющего по видимости прямого отношения к проблемам социальности. И хотя она по содержанию (так как ее предмет – то же всеобщее) идентична религии, но форма самостоятельного мышления, предложенная ею, противоречила любой особой общественной институализации. Опыт пифагорейского союза был, вероятно, первым и последним опытом философии вести себя подобно исторической религии.

Изначальное нежелание философии полагаться на конечные формы мышления обособило ее от социальной практики. Конечная форма этой практики нуждалась в соответствующем методологическом обеспечении. Для этого национальные государства прибегали к своим собственным идеологиям, формирование которых происходило в различных религиях. Но всемирно исторический процесс по понятию является процессом поступательного развития формы силлогизма, в котором крайние термины: национальные религии и секты, связывались государством. Итогом этого процесса стало возникновение мировых религии, которые сами сформировали свою собственную противоположность - мировой светский правопорядок. Иными словами, в самом содержании мировой истории развивалась всеобщая форма человеческого общежития. Именно с нее началась особая стадия развития исторического - пост историческое. Более конкретная система общественного состояния, в котором различенные моменты традиции, светского государства и новых религиозных движений находятся во внутреннем единстве, по понятию не возможна. «Конец истории», который констатирует Фукуяма, связан с ясным осознанием наличного существования этого всеобщего миропорядка [167. 134].

Но как оказалось, эта система, названная выше «современными специфическими общественными отношениями», в процессе своей социальной адаптации порождает проблемы, решение которых лежит не столько в социальной практике, сколько в религиоведческой теории; причем теории гораздо более развитой, чем та, которую может создать рассудочной познание. Вот здесь-то и возник вопрос о философии.

2.4.2. И с т о р и я ф и л о с о ф и и з а п р е д е л а м и в с е м и р н о й и с т о р и и. Философия, будучи изолированная от всемирно-исторической практики, сосредоточилась на исследовании всеобщего. Историческая необходимость дистанцировала ее от центра всемирных столкновений и предоставила ей возможность спокойно заниматься своим делом. Возникает вопрос: почему социальность дала возможность сохраниться форме познания, которая несла величайшую опасность для особенного существования каждого конкретного народа и каждой конкретной религии? Ведь, не секрет, что если весь народ исходит из неких истин как данных, а в это время отдельные индивиды (философы) стремятся ставить их под вопрос, то это может повести под вопрос само существования этого народа. Подобным действием философия поражает народ в самую его суть – в систему его верований. В.С. Библер выразил идею отношения философии и религии так: “Философия есть (по определению) не религия, но не в том упрощенном смысле, что философия есть попросту нечто иное, чем религия. Нет … философия – это религия, изнутри избывающая себя. То есть избывающая себя в самом своем начале” [23. 196].

И, тем не менее, в процессе всемирно-исторического развития человечества философия существовала. Почему? Вероятно, социальность, развиваясь во всеобщую форму существования, предполагала, что наступит время, когда в ней возникнет проблема, разрешить которую не сможет ни одна историческая религия. Вот тогда-то и будет вызвана форма, действенность которой не признавалась до сих пор, а обособленное существования носителей которой вызывало в лучшем случае раздражение. Разбирательства по «делам» Анаксагора, Сократа, Бруно, Фихте, Хайдеггера являлись своего рода протестом исторического логическому.

Другой вопрос: почему философия в истории не только существовала, но и развивалась, совершенствовала свои различные модификации, и это при всем том, что никаких внешних стимулов для этого не существовало (вследствие полного равнодушия общества к ней)?

Для ответа на этот вопрос необходимо обратить внимание на то общее, что есть в любом историческом философствовании. Это - проблема отношения всеобщего мышления к всеобщему бытию (возьмем формулировку ее основного вопроса в традиции немецкой классической философии). Все дело в том, что, так формулируя свой предмет, философия имеет дело с противоречием, которое лежит в основании любого другого противоречия. Иными словами, задавшись вопросом о том, как свободное, безусловное может познавать точно такое же, но существующее объективно, философия сразу же оказалась перед проблемой познания противоположности всех противоположностей. И для разрешения этой проблемы ей потребовался свой собственный путь развития.

В начале античная философия предложила свой вариант. Для нее вопрос о методе, который из своего противостояния предмету ищет соответствия ему, еще не стоял. Эта философия, завершая исследования отрицательного в бытии, в неоплатонизме предметным образом фиксирует последовательность развития как двойную отрицательность. Поэтому Платон, Аристотель, Плотин и Прокл еще исходят из непосредственного тождества научной формы и содержания. Время науки как систематического познания еще не наступило. Философии, а вместе с ней и религии, еще предстоит пережить этап настоящего разделения субъективного и объективного.

Средневековая схоластика из предельности вопроса о бытии Бога начинает впервые понимать, что даже всеобщее бытие само по себе может быть представлено только в мышлении, в сознании. Ансельмово «доказательство» является уже первой попыткой вывести бога не из бога (откровение), а из того, что противостоит ему, причем, противостоит радикально, по существу – мышления. Это доказательство, как скажет позже Кант, есть ничто иное, как попытка «вышелушить» бытие из понятия. Непосредственное влияние схоластического постижения высшей сущности сказалось и на основателей новоевропейской философии. Картезианская философия начинает переносить исследовательский интерес на то, что противоположно бытию – мышление. Но последнее (мышление) еще понимается как вещь. Декарт, в своем «когито», ставит еще вопрос о бытии мышления. То есть, он еще упускает значение «ничто» мышления (В ХХ веке это сделает Ж.П. Сартр). Тем самым, он еще ставит вопрос чисто схоластически.