Формально, для современного государства все религии едины: хоть в развитом состоянии, хоть «в себе». В конституциях лишь утверждается признание их легитимности при условии соблюдения общего закона. Но все религии, в том числе и «новые», производят некий духовный продукт. В религиозной деятельности общество нуждается так же, как и в любой другой - материальной или духовной. Государство несет ответственность за то, чтобы потребление продукта этой деятельности не принесло вреда. Если же из десятков производителей найдется один, создающий настолько не соответствующий своей сущности продукт, что он может повредить здоровью потребителя, то внешний арбитр должен воспрепятствовать его реализации. Но это возможно в том, и только в том случае, если у этого арбитра (государства) есть средство для предварительной проверки этого продукта. Ведь не может же он пассивно ожидать совершения факта подобной реализации, то есть, ждать осуществления действия, которое может привести к преступлениям на религиозной почве.

Жизнь такого нравственного организма как человеческое общество не менее (если не более) подвержена отрицанию (болезни), чем жизнь органическая. Но нравственное здоровье индивида или нации во сто крат важнее, чем их физическое благополучие. «Ибо, какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (от Марка 8.36). Религиозный «продукт» должен в первую очередь проходить тщательную проверку, так как не всякая религия несет безусловную духовность.

2.1.1.2. « Н е б л а г о п о л у ч н ы е » р е л и г и и. Религии всегда в истории создавали нормы поведения людей, которые при дальнейшей развитии превращались в нравственность, в право, в государство. Этот процесс не прекращается и теперь. Правда, в современной ситуации религии вынуждены действовать в определенных границах. Эти границы полагаются внешним миропорядком, представителем которого выступают современное светское государство. Возврат в теократические формы политической жизни вряд ли возможен, так как в принципе, процесс формирования государственной идеологии завершен, основные идеи сформулированы. Таким образом, современным традиционным религиям остается только обеспечивать уточнение абстрактных норм либерализма и демократии. Этот процесс может продолжаться бесконечно.

Совсем иное в случае с НРД. Они могут действовать «по течению» общей направленности других религий на «уточнение» общечеловеческих норм, а могут действовать - наоборот.

Современный миропорядок подобен озеру, где жизнь всех обитателей зависит от чистоты многочисленных источников – исторических религий, питающих его, несущих к нему свою духовную субстанцию. Обитатели адаптировались ( а не ассимилировась как у Е.Г. Балагушкина [см.1.2.2.1.]!)к озеру, оно - к источникам, источники – к нему. Все они - элементы одной системы; все они возникли друг из друга. Поэтому-то современное государство может решить и решает первичные проблемы своими средствами - социальной практикой, задействуя суды, парламенты, министерства и т.д. Таким образом, социальная практика в силах и сама с ними справиться, без стимуляции теоретической сферы (религиоведения).

Но вот в непосредственной близости от этого озера возникли «новые» источники. Никакого среднего термина (terminus medius) между ним и этими источниками еще не образовалось. Эти «новые» могут его сделать чище, а могут принести гибель. Что если рельеф местности в итоге, направит их в другую сторону, и они образуют другой, альтернативный миропорядок? Что если они суть никакие не источники, а следствия разрыва «идеологических» коммуникаций - несущие яд, загрязнение, болезни? Что делать? Доверить эту проблему практической сфере, это значит спокойно наблюдать как “новые” вольются в социальный организм и ждать, что из этого выйдет.

Л.Н. Гумилев, исследующий влияние религиозного фактора на процесс этногенеза, указывает как на положительные, так и отрицательные сторона этого взаимодействия. «Поставим вопрос так: что общего между исмаилитством, карматством, маркионитским павликанством, манихейством, богомильством, альбигойством и другими аналогичными системами и, в частности, с экзистенциализмом К.Ясперса? По генезису верований, догматике, эсхатологии и экзегетике – ничего. Но есть одна черта, роднящая эти системы – жизнеотрицание, выражающееся в том, что истина и ложь не противопоставляются, а приравниваются друг к другу. Из этого вырастает программа человекоубийства … [46.472]». Ну, положим, по поводу “человеконенавистничества” экзистенциализма К.Ясперса советский этнограф, скажем мягко, погорячился. Но в целом, замечено, верно. С таким же успехом, с каким возникают позитивные мировоззрения, могут появляться, и появляются, негативные, несущие разрушение любой социальной связи.

Отсюда следует, что сама реальность требует от современного государства проверки деятельности религий на предмет социальной безопасности. Это нужно делать наряду с проверкой всего, что производится в экономической и технической сферах современного общества. Экология религии (гр. oikos дом, родина + … логия) важна не менее чем экология техники, хозяйства и проч. Экология духа невозможна без нее (в 1993 начались исследования по проекту под названием “Экология духа”, в котором приняли участие скандинавские страны, Германия и Россия).

Ничто не должно навредить дому, в котором живет современный человек, даже религия. Ничто не смеет уклониться он предварительной проверки на право жить в этом доме, даже религия (конечно, при условии, если мерой этой проверки является абсолютная справедливость и равенство всех перед законом). В противном случае можно проглядеть, как с течением времени внешне благочестивый проповедник какого-нибудь новомодного вероучения вдруг преобразится в бесноватого фюрера, за которым пойдут не очень разбирающиеся в тонкостях духовного производства юнцы, и человечество вновь окажется втянутым в очередную социоконфликтную ситуацию.

Но взять и запретить новые религиозные движения то же нельзя. Какая же это демократия, какое – равенство? Что из того, что они еще в «детском возрасте» и не имеют исторического опыта? Это в платоновском государстве несколько «мудрецов» по внешним признакам младенцев (высота лба, взгляд, строение тела) решали, кому жить, а кому умереть; кому воспитываться в сословии правителей, кому в сословии военных, а кому быть всю жизнь быть в сословии прислуги. В современной ситуации подобное недопустимо.

2.1.2. Р е л и г и о з н а я с и т у а ц и я в У к р а и н е. «Несчастны те, кто родился в эпоху перемен» – гласит древняя китайская мудрость. Но что делать Украине? Она ведь вынуждена именно из этой перспективы решать, что и как реформировать в ныне действующем Законе о религии 1991 года [75]. Этот закон устарел хотя бы потому, что государство, создавшее его, более не существует. Исторически Украина оказалась в самом центре (по крайне мере географически) двух юридически различных подходов решения проблемы самоопределения государства в отношении к НРД. На Востоке (Россия) сделали все, чтобы максимально затруднить им существование (речь идет о пятнадцатилетней «черте оседлости» для НРД [74. ст. 9.]). В итоге – «новые» религии уходят в подполье, регистрируются, как общественные организации или открыто бунтуют против нарушения закона о свободе совести. На Западе, наоборот, в той или иной мере остаются в пределах формулировки американской клаузулы о разделении государства и религии. В итоге – социоконфликтные ситуации, связанные с деятельностью групп Джима Джонса, Дэвида Кореша, Люка Журе и др.