Относит ли себя наш современник в большей мере к традиционной религии, или атеистическому всеобщему миропорядка, или к нетрадиционной харизме – не влияет на определение всех системы в целом. В реальности (право методологического суверенитета) ни один из трех вышеназванных экзистенциалов не существует абстрактно, т.е. изолированно от двух других. Каждый, согласен ли он с этим, или – нет, в равной мере причастен к остальным. Сознающий себя христианином при таком положении вещей не может не рефлектировать в гражданские отношения, основанные на своих собственных принципах, с одной стороны, и в продолжающийся процесс возникновения новых религиозных идей, с другой. Он с необходимостью становится причастным к ним. То же самое происход со светским умонастроением, которое суть ничто без исторических традиций ислама, христианства, язычеств. Его так же не могут не волновать вопросы, которые предлагают НРД. И он спрашивает: “Кто эти “новые”? Опасны ли их учения? Нужно ли “спасать” соседа, родственника (или всю страну) от “нашествия” этих «культов», или нет?

Методологическая автономия философского рассмотрения обязана признать онтологическую автономию своего предмета. Исходный силлогизм “сила традиции – всеобщий миропорядок – новая харизма ” в каждом своем моменте попадает под первоначальное “Да”, то самое, которое по выражению Ж.Дерриды раньше всякого вопроса и “делает нас заложни­ками: участниками слова и поступка [203]”. Если бы критическая философия 18 века попыталась бы применить свою трансцендентальную аналитику к этому силлогизму, то вывод был бы в пользу “рефлектирующей”, а не “определяющей” силы суждения. То есть, извне ни традицию, ни харизму, ни светское государство определять нельзя.

Современное религиозное присутствие онтологично и суверенно, как по отношению к своему прошлому - оно ведь результат - так и к настоящему. Многообразные проявления этого органического целого спокойно распространяют свои лучи по всем трем спектрам и, кажется, совсем не нуждаются более ни в каком качественном видоизменении. Этот способ существования современного умонастроения особенно характерен тем, что у него нет исторического будущего, вернее, он сам равнодушен к нему. История завершена просто по тому, что она более невозможна. Конечно, и государство может “немножечко сойти с ума” и поиграть в отличие себя от других государств посредством религиозной идентификации. Здесь оно уподобится тому взрослому человеку, который на секунду возомнит себя ребенком. Но возвращение к реальности сегодняшнего дня неизбежно. В противном случае этого государство приведит «к порядку» мировая всеобщность посредством объединенных сил.

На ступени данного силлогизма менее всего видна взаимная присущность философии и религии. Здесь, кажется, они должны уйти, каждая в себя. Но взаимное признание в ненужности друг друга является тем самым необходимым расхождением этих двух духовных субстанций, благодаря которому каждая из них обнаружит невозможность своего существования без другого. И это произойдет посредством собственного опыта реализации своей видимой самостоятельности. А именно, онтологическое устройство силлогизма “сила традиции - всеобщий миропорядок – новые религиозные движения ” сначала должно полностью исчерпать непосредственность своего предполагания, затем, изменяя расположение своих моментов, развернуть свою другою форму, то есть – положить себя, и, наконец, из не существенности этого полагания, вернуться в опосредствованную непосредственность, то есть, в подлинную экзистенцию.

3.1.2. О н т о л о г и ч е с к о е у с т р о й с т в о « т р а д и ц и о н ы е р е л и г и и – с в е т с к о е г о с у д а р с т в о - н о в ы е р е л и г и о з н ы е д в и ж е н и я в ц е л о м» (Е-О-В). Данное умозаключение имеет своими моментами следующее: 1. большую посылку - «традиция – светское». В ней утверждается, что отношение традиционных религий и светского государства легально и морально по той простой причине, что они исторически обуславливают друг друга; 2. меньшую посылку – «светское – НРД», смысл которого сводится к готовности уже не на основе истории, а на принципах изначального человеческого разума выдержать принципы свободы и равенства прав; и 3. вывод – «традиция – харизма», реализующий идею о тождестве традиционных религий и новых религиозных движений, так как они обе суть религии [см. рис. 2.1.].

На первый взгляд все три суждения говорят очевидную истину. Тем не менее, на практике все обстоит гораздо сложнее и зачастую оборачивается социальными проблемами. Укажем лишь на Церковь Сайентологии, которой стоило многих трудов получить статус религии. Ей пришлось пройти через бесконечные юридические процессы, отводя обвинения в попытке «использовать религиозный статус в целях льготного налогообложения». Для того, чтобы считаться религией она вынуждена была заручиться поддержкой целого коллектива светских религиоведов и богословов (Брайан Уильсон (Англия), Реджис Дерикбург (Лилль, Франция), М.Дэррол Брайент (Канада), Алехандро Фригерио (Аргентина), Фрэнк К. Флинн (США), Фумио Савада (Япония), Урбано Алонсо Галан (Испания)) [157]. Попытка другими маргинальными религиями доказать в отношении себя противоположное, что они не религии, а общественные организации, научно-образовательныек программы («Вольфдорфская педагогика» Р.Штейнера, ТМ Махариши, Рерихи, объединение Раджниша и «Брахма Кумарис») иллюстрирует случайность этого умозаключения. Оно лишь формально правильное, а это значит именно благодаря своей непосредственности - не всегда истинное. Рассмотрим все три пары противоположностей именно так, как они расположили себя в данном умозаключении.

3.1.2.1. Б о л ь ш а я п о с ы л к а - « т р а д и ц и я – с в е т с к о е г о с у д а р с т в о ». а) В положительной форме данное суждение указывает на тождество своего субъекта и предиката. Это так, потому что первое есть условие, а второе – результат. Для того чтобы могла только возникнуть потребность, исходя из всеобщих «прав» человека, сформулировать основные принципы независимого от всего, в том числе от исторической традиции, должен был завершиться исторический процесс. Религия, эта сакральная форма осознания природы сущего, должны была развернуть свои особенные моменты и дойти до всеобщей, в себе самом тотальности. Божественное должно было различить себя от человеческого, сотворенное – от творца, необходимое - от свободного. Без Августина не было бы Кальвина, без Лютера – Локка, без Джефферсона – 1-й поправки в конституции США.

Сколько должно было быть затрачено исторических сил, чтобы кодекс Хаммурапи принял форму конституции Наполеона? То, что каждый свободен, вне зависимости от расы, пола, социального положения, и даже вероисповедания, не знали многие народы даже времен Канта и Гегеля. Теперь же светское, демократическое, либеральное, демократическое государство, через систему государственного образования и воспитания, превращает эту истину во внутреннее убеждение каждого.

Конечно, современное индустриальное общество не идеально во многих отношениях; можно звать «назад», к природе, к естественному. От детского сада до университета, теперь основным принципом выступает идея равенства вообще, и не по природе (по ней мы скорее не равны), а по духу, т.е. по нашей способности переделывать, преобразовывать себя из себя. Это теперь не станет отрицать даже самый радикальный пророк исторического. Можно, конечно, как в Албании 1967 г. закрыть все храмы запретить всякую религиозную идеологию, провозгласив построение атеистического государства. Но результат, будучи насильственно отделенным от своего становления, вынужден возвращаться к собственному началу – эпохе варварства. Это подтверждают трагические опыты тоталитаристских систем ХХ века. Они служат иллюстрацией такого абстрагирования и являются отрицательным подтверждением суждения большей посылки: непосредственного единства силы традиции и всеобщего миропорядка. Поэтому-то современное светское государство бережно воспроизводит в себе мировые традиции. Оно по понятию не отделяет себя от них, а отделено. В этом смысле, здесь уместен соединительный союз «и», а не разделительный «от» [72.7]. Государство и церковь отделены друг от друга, а не государство отделяет себя от церкви. Впрочем, права на такую самостоятельность нет даже у современного государства.