Ю.А. Кимилев не занимается специально проблемой разделения просто теологии и просто религиоведения и не конкретизирует ее до методологических вопросов исследования социальной адаптации НРД (так как его предмет – философия религии), но вывод напрашивается сам собой. Эти две разновидности религиоведческой рефлексии различаются на основании того же самого принципа. Не случайно социология религии, марксизм, психоанализ, психология и др. апеллируют к науке, как представителю «абсолютного» знания. В то же время, как протестантское, католическое и православное богословие в качестве окончательной истины предлагает определенность своей «святоотеческой традиции». Философия религии и религиоведение явно сочетаются в своих принципиальных моментах. Отсюда возникло предположение об их сущностном единстве, о том, что они являются двумя сферами одной и той же системы современных специфических общественных отношений.

Наконец, и в самом социальном (непосредственном) бытии, в той самой сфере, где НРД сочетаются с традиционными религиями с одной стороны и светским государством, с другой, право и вероисповедание, государство и религия, выражают те же, обнаруженные философией религии моменты одного и того же общественно-религиозного сознания. Ведь само современное светское государство так же реализуется через некое знание человеческой природы, которое может дополняться, а может противоречить природе Бога. В свою очередь, природу этого сущего как такового представляют и выражают различные религии в своем непосредственном бытии с помощью культа, вероучения или социальной организации.

Продолжая концепцию Ю.А. Кимилева, и переводя ее с уровня философии религии на уровень религиоведения, и далее - к социальной сфере современной религии, заметим, что сам принцип «дихотомии» скорее всего, фиксирует моменты противоположности указанной системы религиозного сознания в их различии. Это не совсем соответствует действительному положению вещей. В таком изложении в рассматриваемом предмете всегда отсутствует момент единства. Поэтому, третий раздел – «философско-религиозная антропология», неожиданно появляющийся в его «Философии религии» 1998 г., не совсем согласуется с логикой деления всего исследования. Философия религии, объединяющая философское религиоведение с философской теологией, остается «за скобками» самого исследования. На самом деле религиозное знание и религиозный предмет суть два момента одного и того же – общественно-религиозного сознания (экзистенциальная сфера). Аналогичное можно наблюдать как в случае с религиоведческой рефлексией (онтическая сфера), так и в случае с непосредственно социальным соотнесением традиционной и новой религиозности, сочетанием которое возможно только при условии светского государства как среднего термина (онтологическая сфера).

Решение всякой проблемы в науке начинается с вопроса об определении основных понятий. Следует согласиться с мнением авторитетных исследователей «новых» религий, что термин «новые религиозные движения» является наиболее приемлемым и отражающим существо вопроса (о неточности понятия «нетрадиционная религия» и необъективности термина «секта», «тоталитарный культ» много говорится в литературе, посвященной данному вопросу). Недавно было предложено назвать это явление «новые религиозные объединения» [133.139]. На наш взгляд, оно приемлемо при развитии позиции социологии религии, где в качестве последней формы институализации религии выступает церковь. Если это так, то, действительно, среди НРД есть, наряду с институционально неопределенными новыми религиями, такие как «Церковь Объединения», или «Сайентология». В этом случае данное предложение, действительно, попадает в цель (разве можно назвать эти формы «аморфными и неустойчивыми»? [там же]). Но мы берем термин «НРД» шире как по методу, так и по предмету. По методу, используя обобщающие принципы философского знания, по предмету, рассматривая данный феномен во всемирно-историческим контексте (то есть, различая его от близкого, но все же иного по значению понятия «секта» («ересь», «культ»)). Учитывая же, что термин «движение» все же говорит о некоторой «недостроенности» (в отличие от термина «объединение»), мы трактуем ее в смысле нереализованной религиозной государственности. Здесь термин «новые религиозные движения» «работает» как в социологии, так и в философии религии.

Использование понятия «новое религиозное сознание» в качестве общего (родового) по отношению к понятию «НРД» позволяет синтезировать все три момента современной системы специфических общественных отношений. Один из элементов этой системы, НРД, вследствие особенной исторической ситуации не может в принципе реализовать свой социально-институациональный потенциал. Это создает напряжение во всей системе, которое по нашему мнению разрешается путем сублимирования в другие формы существования всей системы современных специфических общественных отношений. Термин «сублимация» в психоанализе говорит о преобразовании природного в социально допустимое. В нашем же случае мы имеем дело с преобразование практического в теоретическое, религиозного - в религиоведческое. Так образуется, наряду с онтологической формой новой религиозности, онтическая. Наконец, для снятия, в свою очередь, теперь уже, методологической проблемы в области религиоведения, возникшей по поводу НРД, задействуется третья форма существования нового религиозного сознания – экзистенциальная. Эту форму представляют философские концепции религии.

Обстоятельный анализ современ­ных концепций философии религии, проведенный Р. Шеффлером, Т. Чарзвортом, Ю.А. Кимилевым и др., показывает, что практически не су­ществуют философских исследований, посвященных феномену новой религиозности. Две ее основные разновидности: философское религио­ведение и философская теология, в основном касаются самых общих вопросов природы религиозного знания, сущности религиозного объекта, религиозного опыта, религиозного языка и т.д. То есть, философия как бы отстранилась от слишком «конкретных» проблем, связанных с ситуацией в современной религии. Причина этого, вероятно, в том, что философия религии предоставила возможность самому ходу вещей пройти первоначальную стадию обработки материала и практически отстраниться от сенсационности «новых» религий. На протяжении этого времени данный феномен находился под пристальным вниманием двух разновидностей религиоведческого знания: светского и богослов­ского. Частичный синтез содержания относительно этой рели­гиозности этими исследованиями был достигнут. И, тем не менее, из анализа самих методов, применяемых данными видами религиоведения, следует необходимость философского подхода к этому феномену [см. 1.3. данной работы].

В ы в о д. Рассмотрение различных методологических подходов к проблеме социальной адаптации НРД показывает, что каждый раз, когда исследователь отдавал субъективное предпочтение одному, действительно имеющемуся в предмете, признаку за счет другого, он неизбежно сталкивался с тем, что его предмет ведет себя иначе. Даже в СМИ можно увидеть противоположность объективистского и нормативистского подходов. Социология религии и богословие по настоящему развернули эту противоположность, и кажется, не оставляют никаких компромиссов (или «за», или «против» НРД). Но на самом ли деле - «третьего» не дано? Трагедии «Народного храма» (1978), «Ветви Давида» (1993), «Ордена храма солнца» (1994) и др. говорят, что данным феномен пренебрегать нельзя ни в теоретическом, ни в практическом смыслах. Из рассмотрения различных методологий, исследующих процесс социальной адаптации НРД, следует, что: