Уже совершенный опыт этого взаимодействия (посылки силлогизма) показал, что есть форма, которая позволит это. Она должна удовлетворять простым требованием рефлексии: полагать иное так, чтобы оно и существовало в этой положенности и одновременно не существовало. Значит, если, к примеру, традиция выразит отношение к «новым» не через суды, не через лоббирование государственных структур и проч., а таким рефлектирующим способом, она избавится как от простого отождествления с ними, так же как и от столь же абстрактного противоположения им. Если государство, в свою очередь сделает то же самое, оно избавится от бесконечного воспроизведения одного и того же практического противоречия. Напомним, что большинство конституций современных государств до сих пор не допускают юридического определения понятия «религия». Почему? Потому, что имеет место самосознание, что этот вопрос решается не здесь - не в сфере непосредственности.

Короче говоря, на данном этапе новому религиозному сознанию и современной системе специфических общественных отношений необходимо овладеть процедурой, которая в классической философской традиции получила название «снятие». Примечательно, что ему не нужно далеко ходить в поисках примера для этого отрицания с одновременным сохранением. В нем самом существует момент, сама сущность которого так полагает предмет, что он в своей положенности одновременно существует и не существует. Это – знание сознания об определенном предмете.

Действительно, из всех видов снятия (каждое понятие, как из сферы природы, так и из сферы духа, есть единство противоположностей) именно в процессе знания достигается наибольшая чистота одновременного полагания какого-либо предмета с его одновременным отрицанием. Поэтому, достаточно представителям каждого экзистенциала из рассматриваемого силлогизма сделать два других предметом своего познания как онтологическая форма нового религиозного сознания в целом выступит в модусе своего знания. Таким образом, сама система современных общественных отношений начинает удерживать свое единство в отношении к методу. У нее появляется, наконец, собственная определенность. В целом, в различных видах уже не религии, а религиоведения, создается новая степень самостоятельности этого сознания.

Человек находится в мире: рождается, живет и умирает. Но человек может полагать и полагает этот мир «напротив» себя. Он это делает, когда он в сознании. Когда человек настроен практически, он весь погружен в предметные сущности и в них реализует свою свободу от мира. Как он этого достигает? Он «сталкивает» эти сущности друг с другом. Человек это может делать потому, что он мыслит, сознает; он обладает способностью «знания». Здесь момент знания играет подчиненную роль, он – обслуживает практические устремления человека и поэтому частично преобразованный предмет моментально восстанавливается. Но вот человек относится к миру теоретически. Теперь его интерес – чистое знание. Здесь он занят таким отрицанием предмета, в котором он остается прежним, каким он есть сам по себе, только не «в мире», а в себе. Предметы существуют в знании не в непосредственном, а в рефлектированном виде. От этого выигрывают оба участника этой рефлексии - и предметы и знающее сознание, так как одностороннее преимущество устранено.

Современное религиозное сознание рефлектирует в историческое как в свое «иное». Благодаря этому способу оно «возвращается» в себя. Внешний исследователь, поддерживающий единство, ему уже не нужен. Далее, каждый экзистенциал этого сознания повторяет движение этого целого. Рефлектируя в два других, он теперь существует в моменте знания. Тем самым впервые, используя такую форму, они (экзистенциалы) обособляются определенно. Здесь возникает вопрос: как должно измениться онтологическое устройство нового религиозного сознания, чтобы был развернут такой способ существования?

Перестройка общей структуры силлогизма возможна только в случае изменения расположения среднего термина (terminus medius). «Внешний миропорядок»» в качестве такового отыграл свою роль. Теперь время вступить в действие экзистенциалу «новые религиозные движения» в качестве посредника для взаимодействия двух форм рефлексии: богословского и светского религиоведений. Благодаря этому силлогизм получает возможность развернуть совершенно новую форму отношения большей и меньшей посылки. Средний термин теперь уже побывал в роли крайнего и вышел не непосредственным (каким вошел в него), а опосредствованным [см. рис 2.1.].

Обе посылки полученного умозаключения подчиняются совершенно новому закону. Суть его: полагать себя не непосредственно, а через противоположность, причем – свою собственную. Теперь утверждения: «светское - новое» и «традиция - новое», несут совершенно иной смысл, чем утверждения в похожих посылках рассмотренного ранее силлогизма. Они двусмысленны изначально, а не в результате. Здесь, каждых экзистенциал современной религиозности полагает себя через свою противоположность нуждается в ней. Вернее, через полагание того, чем он не является, он утверждает свое двусмысленное бытие.

Традиция теперь может свободно обсудить сущность новых религиозных движений, то есть сделать то, что ранее, в выводе «традиция - новое», делать было опасно (по постановлению суда А.Дворкин принес публичные извинения за некорректное использование термина «секта» в отношении «Свидетелей Иеговы»). Светское мировоззрение, ранее остерегавшееся критических оценок исторических религий, из которых оно когда-то произошло, теперь ведет себя совершенно свободно в своих высказываниях по поводу среднего термина (ведь ему теперь нечего опасаться той исторической традиции, которая могла бы защитить предмет исследования). В первом разделе мы видили, как некоторые разновидности светского религиоведения уверенно опосредствуют всякую религиозную деятельность через экономические законы (марксизм), психологический фактор (психоанализ) и социальную обусловленность (социология религии).

Таким образом, онтологическое умозаключение нового религиозного сознания, повсеместно наталкиваясь на противоречивость своего полагания, на двусмысленность одновременного утверждения и отрицания посылок, решает узаконить саму эту двусмысленность путем перемещения одного крайнего термина на место среднего. Иными словами, форма нового религиозного сознания, использующая момент знания для практической борьбы с предметом, начинает понимать, что подлинное избавление от внешнего заключается не в практике, а в теории; что «знать» это больше чем «быть». Создается уникальная возможность для этой религиозности транслировать свою определенность совершенно иным образом, чем ранее. Такой, онтический способ передачи знания о самом себе является полной противоположность онтологическому способу.

3.2. Новые религиозные движения как элемент онтической системы современных специфических общественных отношений

Фигурантами подлежащего рассмотрению действия, будут те же самые экзистенциалы, только иначе расположенные. Их смысл следует раскрывать потому онтически, что они сами суть удвоенность, рефлексия. Силу традиции теперь станет представлять богословие; внешний миропорядок – светское религиоведение; новые религиозные движения – новая харизма [см. рис.2.1.].