Но точно такими-же опосредствованными вошли в это умозаключение и новаторская философская теология и философское религиоведение. Только в начале взаимодействия крайние термины полагались в абстрактной противоположности. Отсюда появилась убежденность некоторых исследователей современной философии религии в том, что критика религии, и ее (религии) апологетика дает две устойчивые формы. В действительности же, это разделение лишь видимость. Когда достигает определенности понятие «философия религии», то речь идет не просто о единстве метода и предмета (формы и содержания), и не об их абстрактной противоположности. Первое дает позицию непосредственной теологии, второе – непосредственного атеизм. В философии религии, скорее всего, идет речь о том, что Ричард Шеффлер назвал феноменом «философии религии как превращение религии в философию [198]».

Метод философии религии как экзистенциального рассмотрения феномена религиозного сознания, предложенный нами в самом начале данного исследования, оставался внешним для всех ступеней развития исследуемого предмета (нового религиозного сознания). Он был таковым тогда, когда предмет начал разворачивать сначала свою онтологическую форму и затем онтическую. Сущностью философии религии не очень интересовались такие налично существующие институты современной религиозной ситуации как традиционные церкви, светское государство и новые религиозные движения. Уверенные в своей автономии, как друг от друга, так и от формы исследующей их, они попытались создать устойчивую систему социального общежития, способную решить любое противоречие. На деле же оказалось, что без привлечения рефлектирующей мысли проблема религиоведческой экспертизы (главная точка их соприкосновения) в принципе нерешаема.

Тогда была предоставлена возможность действовать их «преемникам». Светское религиоведение и современное богословие, выбрали в качестве своего предмета идеационный компонент (верования, знание) новых религиозных движений и попытались определить его, построив логически непротиворечивую теорию этого феномена. И что же? Обнаружилось, что они исходят лишь по видимости из разных методологических оснований. Превращение их друг в друга показало, что у них обоих определяющим являлся один и тот же абстрагирующий рассудок. Проблема вновь потребовала разрешения. Но возврат к онтологическому умозаключению стал бы возвратом к социальным противоречиям. Тогда-то возникла необходимость поднять вопрос на еще более высокий уровень, на уровень мета методологии.

До тех пор, пока светское религиоведение на себе не испытало переход в теологию, для него философия религии была какой-то нестрогой, неконкретной формой полумистического, полунаучного исследования. Именно так ее определяет, к примеру, В.И. Гараджа в своей социологии религии [36]. То же самое касается и современной теологии. Пока она, уверенная в свое непогрешимости, не установила, что ее метод порождает больше проблем, чем способствует их разрешению, что светское религиоведение, на самом деле, есть ее собственное зеркальное отображение, для нее философия религии была какой-то разновидностью пантеизма [90]. Даже сам факт возникновения некоторых «культов» богословие связывало с философией [105].

Наконец, онтическая рефлексия, проделав полный круг в своей системе опосредствования, еще раз подвергла себя отрицанию. Такое новое религиозное сознание, которое делает предметом своего познания не какой-то отдельный свой момент, а себя самое в целом, стало сутью современной философии религии. Для этого феномена (философии религии) содержание исследования (религия), столь же важно, как и его форма (философия). Здесь одно религиозное сознание выходит на диалог с другим религиозным сознанием. Собственно, проблема религиоведческой экспертизы только в философии религии получает свое конкретное решение.

Но, разработав новую, теперь уже философскую, экзистенциальную форму, современная философия религии начинает собственный круг опосредствования. И если автономное исследование исходит из момента предмета религиозного сознания, и в итоге приходит к необходимости знания о нем, то возникают основные разновидности современной нетрадиционной (новаторской) философской теологии: онтологическая (традиционная, процесс-теизм и проч.), трансцендентальная и антропологическая. Если же наоборот, философия религии начинает с момента знания и приходит к необходимости предмета, то на лицо обнаруживается ряд философии религии как философского религиоведения: антропология, философский антитеологический эмпиризм и философия религии после «лингвистического поворота» (функциональный анализ языка религии, эпистемология религии, феноменология религии и т.д.).

Развитие этих крайностей друг в друга показывает их сущностное единство в классической философии религии. Проясняется как методологическое значение философии религии Спинозы, Юма, Канта, Гегеля, так и ее онтологическая функция в образовании самого феномена нового религиозного сознания. Современные концепции сознания, разрабатываемые в феноменологии или экзистенциальной философии (Гуссерль, Хайдеггер, Сартр) служат самим фактом своего существования тем ориентиром, в отношении к которому как современная философская теология, так и современное философское религиоведение, организуют себя. Таким образом, философия религии обеспечивает деятельность различным видам рефлексии по поводу религии (онтическое умозаключение), с одной стороны, и деятельность самих религиозных институтов, с другой (онтологическое умозаключение).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследуя проблему социальной адаптации новых религиозных движений, автор пришел к выводу, что в целом уникальность современной религиозной ситуации заключается в ее особом способе развития своего содержания. Здесь, в сравнении с предшествующими эпохами, форма представления этого содержания является не менее важной, чем само представляемое. Образовалась духовная система, одним полюсом которой выступило религиозное многообразие (как традиционных, так и нетрадиционных типов), другим – безразличное единство религиоведческого рассмотрения. Такого в истории религии еще не бывало. История не знает случаев, чтобы, в каком-нибудь государстве древнего мира или средневековья, господствующая религия допустила форму размышления, размещенную вне всякого конкретного, особенного религиозного содержания (в некоем логическом пространстве абстракции «вообще»). И, тем не менее, это случилось и существует вот уже почти двести лет.

Современная система церковно-государственных отношений изначально дана как снятие системы подобных отношений. Противоположные элементы этой системы отныне не существуют в непосредственности, а даны за счет отрицания друг друга. То есть они – рефлектируют. Поэтому эта система должна быть познана с точки зрения соответствующей логики. Нами все внимание было уделено специфике религиозного сознания потому, что в такой постановке вопроса полностью сохраняется суть рефлексии. Познать один элемент этой рефлектирующей системы, без привлечения других – невозможно. Нельзя исследовать новые религиозные движения, оставляя за скобками рассмотрения традиционные формы с одной стороны, и светские формы идеологий, с другой. Это приводит к абстракциям, не имеющим ничего общего с действительностью.