- Я, честно говоря, не верю жрецам. Не может вода подняться в такие горы. Да у них и самих единого мнения нет. Большинство советуют вообще со льдов уходить. Да куда уж уйдешь. Здесь и до беловодья наши предки жили, как можно родную землю покинуть.

- В писании сказало, что до беловодья здесь красноволосые жили, значит, наши предки, - не удержался Спич и сразу пожалел об этом.

- Нет уж, - возмутился хозяин. – Красные никогда здесь не жили. Это кто-то напутал в писании. Там ясно сказано…

- Да ладно тебе, старый, - возмутилась жена. – Какая разница, кто здесь раньше жил. Лучше бы думал о том, как сейчас жить.

- И в самом деле, - поспешил поддержать ее Спич. – Я собственно к тому это сказал, что хотел пригласить вас летом перебраться к нам, в предгорье. И мои родители вас зовут. Лесов у нас пока хватает. Новый вот такой же дом срубите.

Они прожили в горах до начала лета. Сыграли свадьбу, изучили, наверное, все обычаи. Чук и Венн перезнакомились со всеми ребятами. Устраивали скачки, гоняли почтовых голубей и, даже, помогали взрослым выловить семейство Священных Барсов.

Но за всей этой беззаботностью и весельем все чаще проскальзывало ожидание великих перемен. Все чаще взрослые засиживались за старинными письменами, а собравшись вместе, уже не рассказывали забавные охотничьи истории, а больше вспоминали где и что написано и задавали остающиеся без ответов вопросы: когда? что? и как?

Солнце в этом предлетье жарило невыносимо. С гор текли ручьи, прорезая во льду глубокие каньоны и воронки, и синей водой где-то там, внизу, убегали к двум морям: западному – Сунн ПууП и восточному - ЭспуупсЭ. Большинство людей уже поверили в грядущие перемены. Одни племена готовились уходить на север, другие – на юг, а третьи решили остаться на месте. Они расширяли штольни рудных выработок и обустраивали их в жилища. Жрецы день и ночь наблюдали за Солнцем и Луной, пытаясь понять что-то неведомое простым людям, слали гонцов на юг, на Тропу Перемен.

В свободные вечера соплеменники собирались у жреца Фразио: здесь же засиживались Чук и Венн, слушая его длинные истории о жизни богов и людей. Фразио’ лишь недавно перевалило за сотню лет, и он считался молодым жрецом. Тем не менее, познания его были обширны, а рассказы интересны. Причем, интересны, казалось, ему самому не менее чем слушателям. Он был мастер рассказа. Его тело то замирало неподвижно, то взрывалось в причудливом танце, то плавно и бесшумно перетекало с места на место. Мимика лица его живо передавала все движения души его героев. Временами казалось, что он и не рассказывал, а сам жил их жизнью, и это перевоплощение не требовало от него каких-то усилий, вырастало изнутри само помимо его воли. В такие минуты он напрочь забывал про зрителей и слушателей и часто, очнувшись, с недоумением смотрел вокруг, с трудом возвращаясь в действительность.

Но вместе с тем он был жрец, и рассказы его никогда и ничего не утверждали прямо; были полны иносказаний, недоговорок, легких намеков, подтверждая основной постулат жрецов: путь к тайнам мироздания открывается только тому, кто этого хочет, кому это интересно.

Чуку особенно нравилась его легенда о первом жреце Прахо’, бывшем факельщике, у которого был такой тонкий слух, что он мог слышать, о чем говорит Земля. От нее он узнал о тайных знаках богов МеттеМ’ах, и боги, обвинив его в подслушивании, приковали к скале в недоступных горах. А на берегу западного моря, где когда-то он был факельщиком, до сих пор горит вечный огонь, подаренный ему Землей, показывающий путь морским судам.

«Точные знания - ошибочны»

Спич решил перемен не дожидаться и уходить домой. Здесь, во льдах, он и без того чувствовал себя неуютно. Уже все было готово к отъезду, но родители захотели отправить с дочерью Святую Воду. Как раз в это время жрецы собрались идти за ней к глубинному роднику. К ним присоединились и кое-кто из соплеменников, в основном молодежь.

Дорога начиналась в обширном ледяном гроте. Открыв в глубине грота массивную дубовую дверь, жрецы настроили освещающие зеркала. Долго шли по длинной прямой штольне. Дойдя до поворота, жрецы опять настроили стоящее здесь зеркало, осветив еще один длинный переход. Здесь дорога шла с небольшим уклоном. На следующем повороте зеркала уже не было и чтобы идти дальше, пришлось разжечь керосиновые светильники. Вскоре начали попадать каменные стены и повороты участились. Впереди все явственней слышался шум горной реки. Стены пещеры расходились все дальше, потолок поднимался все выше, и вскоре все это потерялось в сумеречной глубине. Дорогу перегородила беснующаяся река. Через нее был мостик, но вода уже переливалась через него, и казалось вот-вот, уже в следующее мгновение, подхватит его и унесет в темноту.

Собрав веревки, какие были, люди закрепили мостик, натянули над ним леер, и вскоре все благополучно перешли на тот берег.

Здесь жрецы всех остановили, ушли вперед. Через некоторое время там что-то заскрежетало, завизжало, потому все стихло, а в глубине грота стал разливаться слабый голубой свет. Люди погасили керосиновые светильники, и пошли дальше.

Там в двух скальных нишах стояли светящиеся кристаллы, а посреди них, из тела двухголового бронзового бога СуббуС’а, бил родник.

Чук огляделся. Кругом были скалы, местами покрытые льдом, ледяной потолок терялся во мраке. В скалах виднелись правильные ниши, и Чук догадался, что там, в глубь скалы, уходят штреки.

- Наверное, здесь вы храните свои родовые Браслеты? – спросил он, оказавшись рядом с Фразио’.

- Да, в одном из тех стреков. Когда все льды сойдут, мы будем жить здесь.

- Но говорят, что во время таяния гибнет много людей? Ведь могут погибнуть все.

Жрец пожал плечами, ответил:

- У нас каждое лето гибнут люди. Мы к этому привыкли. Лед – наша судьба, а ее не выбирают. Много раз приходил в горы Белый бог СуббуС, но потом он все равно уходил, а люди оставались.

- А правда, что так он вас наказывает за какие-то грехи?

- Не думаю. Боги бы указали нам на грехи наши. Просто у него тоже своя судьба.

- Но разве изменить судьбу и богам не под силу?

- Не знаю, - жрец загадочно усмехнулся. – Я богов не подслушиваю. У них своя жизнь, у нас – своя.

- А когда мы слушаем Священные Браслеты, чей голос мы слышим? Богов или наших предков?

- Разве это так важно? Ведь решение принимать все равно приходится самому. Точное знание может привести к ошибке, лишь примерные знания безошибочны.

Набрав воду из Священного Родника в кожаные мешки, люди закинули их за плечи и тронулись в обратный путь. Где-то далеко ухнуло тяжело, затрещал лед, сверху посыпались мелкие льдинки.

Когда вышли на поверхность, жрецы в первую очередь налили Священной воды в жертвенную чашу богу СоллоС’у. Когда-то вода в чаше могла стоять сутками, а теперь СоллоС выпивал ее за каких-то пару часов.

Диаметр Солнца увеличился почти в два раза, - услышал Чук, стоя около жертвенной чаши.

- Надо заносить долбленые дома в горные выработки, - ответил второй жрец. – И начинать это надо сегодня.