Имя Раб, словно в противовес Гуру, означало Сильный, Побеждающий. Он носил густую ярко-рыжую шапку волос и гордо называл себя Прус – Осколок Солнечного луча.

Впрочем, так этих красных называли и другие народы.

Племя их пришло из земли СтоммотС, вся память его построена была из войн с раттарами и, как пренебрежительно говорили все прусы: только в зеленую голову Второго Лигата могла прийти мысль об объединении.

Собственно какой-то особой причины для взаимной вражды и не было. Просто прусы были скотоводы и охотники, и когда не имели возможности купить у южных хлеб, сладкие фрукты и тонкие одежды – брали все это силой. Правда, раттар было так много, а их пограничные отряды столь стремительны, что часто стомы уходили ни с чем. Но бывали и удачные вылазки.

Впрочем, эта неприязнь не мешала заключать взаимовыгодные договоры и торговые сделки, а похищение женщин было делом обычным, потому цвет волос давно уже не был определяющим признаком народа.

Однако все это было еще до потопа, а сейчас красные явно сильнее этих бледноволосых, и если бы не власть Лигатов, которых поддерживают жрецы, и не странный союз южан с народами МрепперМ, тоже красными – то эти раттары давно уже были бы изгнаны из ДрайарД’а за Эллу, а, может быть, и дальше. А там, глядишь, и взяли бы красные под свой контроль оба бывших торговых пути и, может быть, вернули бы им прошлое величие, многолюдность и богатство. Пока же ни одному народу это не по силам и, вместо бесконечных караванов купцов, здесь давно уже освоились шайки разбойников столь же многочисленных, сколь и неуловимых.

Примерно такие мысли прокатывались время от времени в голове Раба, под неосознанным влиянием его отца, одного из лучших красных воинов, честного, но болезненно свободолюбивого, не признающего над собой никакой власти. Вполне возможно, что в мечтах видел он сына своего Великим поводырем народов здесь оселившихся, имевшим и тучные стада, и многие барки-катамараны, и донь немалую с земель полонных.

Однако для самого Раба мысли эти витали в неком абстрактном поле и практического, реального продолжения не имели. Он и представить не мог, чтобы эта отвлеченная вражда каким-то образом разграничила его дружбу с Гуром.

Они тоже мечтали. И о славе, и о богатстве. Они мечтали найти много самородной руды – медной, железной, оловянной, цинковой – неважно. Ее можно было бы очень дорого продать. К сожалению, в этих местах все, что имелось, уже давно найдено и переплавлено, а то, что осталось, никто и не возьмет. Единственное, чего здесь еще было много – нефть. Но добрая четверть населения рыла колодцы и черпала ее, и все окрестности давно уже были ею снабжены.

И оставалось ребятам промышлять птицеловством. Сначала ловили воробьев, голубей, галок, а потом решили не размениваться по мелочам и ловить крупных почтовых воронов и коршунов.

Когда-то вся почта здесь держалась исключительно на голубях, но после, при обострении межплеменных разногласий, почтовых голубей стали сбивать обученные ястребы и соколы, и тогда, сначала вожди, а потом и простой люд, кто имел возможность и терпение поймать и выучить ястреба или сокола, стали отправлять послания с ними. Резко повысившись в цене, птицы эти вскоре почти все были выловлены. И тогда наступила очередь коршунов и ворон.

Эти хищные и агрессивные птицы водились во множестве, имели яркую расцветку, и у них, практически, не было врагов.

Зимой обычно использовались белые, осенью – рыжие. Летом старались раздобыть зеленоватых, но в дикой природе они встречались редко, а выведенные искусственно были очень дороги. Больше же всего ценились пятнистые почтари, особенно если пятен было ровно тринадцать, как священных созвездий.

Раб был почти на год старше Гура. В прошедшем году ему на день рождения отец подарил коня.

А завтра день рождения у Гура.

«Мастерство – страдание»

Этот старый каурый конь по кличке Доо был их, единственным на двоих, богатством. И хотя его пятна на лбу и боках даже отдаленно не напоминали абрисы священных созвездий, он все равно заслуживал почтительного отношения, хотя бы из-за своей гривы с замысловатыми плетениями, в которых без труда читалась вся его родословная и боевые заслуги.

Гур гладил рукой гриву и ждал, и говорил:

- …И сам он, судя по косичкам свисающим, не раз играл со смертью, летя навстречу стрелам и копьям. А вот, смотри, хозяина он вынес из царства мертвых, откуда сам конь Виснувнев не смог бы соединить два мира…

- Ты вэрнэ думаешь, что нэ умэю читать я! – нетерпеливо воскликнул Раб, сидящий верхом на четвероногом друге.

- Тебе все недосуг, а повторить, иной раз, не вредно. Быть может, в прошлой жизни и ты был конем таким же.

- Осел упрямэ! Едэм, я согласэн. Но эже мы сэй днэ ни с чем вертахэ, пэняй сэбэ… На парэ недэль забудэ про это стрэмэ ступа ти!

Гур вскинул голову, недоуменно взглянул на друга. Не слишком ли велико наказание?

- Ну? – насмешливо спросил Раб.

- Я… Я согласен. И я уверен, что мы птенцов там добудем, двух, а может и трех. Вспомни: прошедшей осенью, на день твоей звезды, тебе приснился конь – и вот он. Случилось!

- А тэбэ причудэ пятнистый коршун, но не спешит никто тэбэ его дарить.

Раб допустил оплошность, лишний раз напомнив о безотцовщине Гура, и поспешил замять неудобную тему.

- Ну ладно. Что болтать? Там будэ зримэ. Быть можэ заставишь мэнэ поверить в сны вещие. Доо, вперед! А ты покажэ, что можэ.

Гур метнул лассо, но Раб мечем отбил веревку, крикнул, смеясь:

- Ха-ха! Позволил я б тэбэ, когда б тэбэ нэ чуял!

Застоявшийся конь унес его вперед. Гур побежал следом.

Они часто бегали так наперегонки, меняясь на коне, Бой между пешим и конным был их любимой игрой.

Доо шел уже десятый год, а по Закону Всадников хорошие кони имели право на достойный уход в старости. Несмотря на раны и те бешенные скачки, которые ему когда-то пришлось вынести, он был еще довольно крепок и резв. А может, это игры с ребятами вернули ему вторую молодость, разбудив былые воспоминания.

Срезав излуку, Гур догнал их, перегородил тропу, захлестнув веревку за куст. Но Доо был начеку и легко перепрыгнул преграду. Гур попытался мечем достать Раба, тот отбил удар, поскакал дальше. Гур не отставал, бежал рядом, делая выпад за выпадом и, наконец, достал до ноги Раба. Удар не считался решающим, но Раб провел рукой по гриве, выдохнул:

- Ух, - и, соскочив с остановившегося коня, крикнул Гуру. – Взаграй! Пока… Быть может слэдующий оскочь нэ скоро тэбэ провэдэ.

Гур с разбегу запрыгнул на мозолистую холку, откинулся назад и стегнул веревкой по ногам Раба. Тот не ожидал, упал на колено, но тут же перевернулся, вскочил на ноги.

Они рубились жреческими мечами, короткими, расширяющимися к рукоятке; с единственной разницей – их мечи были деревянные. Тем не менее, это было самое настоящее оружие, с которым хорошие добытчики не боялись выйти на медведя.

Завтра Гуру исполнится тринадцать лет. Это возраст посвящения в воины. Само посвящение будет проводиться старейшинами рода через несколько дней, в полнолуние. А пока… А пока надо доказать, что ты чего-то умеешь. Хорошо бы найти или купить собственный чистый кристалл и вплести его в свой Священный Браслет. Конечно, старцы подберут ему кристалл предка-воина, которым он сможет гордиться, но в тринадцать лет желательно уже иметь чистый камень.