- Что произошло? . Кто это? . Как он посмел нарушить Священный Сон? . Думаешь если ты жрец, то тебе всё позволено? . Да он не жрец?! Убить его!

Знууап сделал шаг вперед, поднял над головой, скрещенные руки. прокричал:

- Разве бог ВоллоВ не просил вас помочь мне!? Разве решился бы я тревожить вас напрасно в этом священном месте?! Я иду на Великий ГраддарГ и везу туда Священные Браслеты нашего народа. Народ наш живёт в тёплых краях и никогда не видел вот этой белой воды и не знает как бороться с холодом. Беда в том, что наши Священные Браслеты боятся холода и наш обоз надо срочно спустить вниз. Но люди мои вот, они замерзли! Чтобы вернуть им жизнь нужно много горячего напитка и теплые звериные шкуры.

- А зачем тебе люди? Вас восемь человек. Разве не можете вы сами спустить обоз.

Вот оно. А ведь мудрецы предупреждали, что начавший лгать от лжи и погибнет. Но выбора не было. Он уже ступил на эту шаткую тропу и не может с неё свернуть.

- По нашим верованиям обслуживать движение Браслетов могут только женщины – служители ХраммарХ’а. А они вот, замерзают. Я знаю цену Священной Помощи и буду молиться за вас перед всеми богами. Я знаю цену мирской помощи и оплачу всё сторицей. В отличие от этих замерзающих у вас впереди долгая жизнь и вы ещё много раз сможете говорить с богами.

- А кто вы, что за народ?

Знууап пытался избежать этого вопроса, но не смог:

- Мы народ южных морей. ВуотойотоуВ.

- Но где ваши жрецы? Почему не предупредили они вас о снежной пагубе?

Знууап растерялся. А разве они знали? Скорее всего не знали тоже. Вслух Знуууап прокричал:

- Каюсь пред Вами – виноват! По младости своей и в честолюбии своём отказался я от помощи их, - в это время к нему подошла Энита, встала рядом, и он продолжал. Со мной осталась лишь молодая жрица, любимая дочь Большого Вождя нашего народа, но она ещё мало знает о ваших землях. Люди! Сейчас не время продолжать дебаты. Ведь это ваши мудрецы сказали: «кто быстро делает, тот долго рассуждает». Сделаем дело, и у нас будет много времени подумать об этом и поговорить о добрых делах с богом ВолоВ’ом и богом ДромморД’ом.

Велика была вина Знууапа. Но он просил о священной помощи, просил под знаком единения.

Первыми от толпы отделились люди племени Птен,спросили:

- В чем ваша нужда?

- Нам надо много горячей воды бога СрэппэрС’а, восемьдесят звериных шкур и непосредственная помощь лекарей, если таковые есть среди вас.

«Одна победа – поражение.

Много маленьких побед – великое деяние!»

И была победа! Фит смешивал горячую воду с родной водой, а лекари ходили между замерзшими, вливая каплями в их нераскрывающиеся рты живительную влагу. Были и другие помощники кроме лекарей. Они укрывали людей шкурами, смазывали тела жиром. Да и сам Знууап не мог остаться сторонним наблюдателем. Он разжимал деревянным ножом окоченевшие челюсти и вливал напиток в рты, ещё вчера умевшие петь и улыбаться и в одночасье забывшие об этом.

Людей растирали, тормошили, катали по земле, мяли, заставляли дышать, вливали в них какие-то настойки, выделенные из своих запасов лекарями. И когда Знууап понял, что большинство уже способны его слышать, он прокричал:

- Нард ВуотойотоуВ, к вам взывает Великий ДЖоввоДЖ и требует исполнить пляску жизни! Пляску жизни! Великий ДЖоввоДЖ глядит на вас своим восьмиглазьем!

Знууап всегда верил что одно имя легендарного Вождя, произнесенное вслух, способно воскресить из мёртвых. Но сейчас результат оказался обратным. Люди успокаивались. Смерть пред всевидящим оком ДЖоввоДЖ’а была желанна.

- Барабан!- крикнул Знууап, и тот час раздались удары Священного БеннеБ’а. Сложив ладони рупором он закричал срывая голосовые связки:

- Я! Знууап! Предводитель ваш! Я клянусь именем Великого ДЖоввоДЖ’а! Что срежу космы имени с того, кто не исполнит пляску жизни! Я срежу космы имени с черепов ваших!

Это было неслыханно. Разве ради обыкновенной жизни можно отлучать имя от черепа павшего. О небесные знаки, были ли вы когда-нибудь свидетелями подобной клятвы?! Живые отшатнулись от Знууапа, глядя на него как на помешанного.

Но клятва прозвучала, а значит она будет исполнена.

Тела мертвецов начали судорожно дергаться под грохот БеннеБ’ов

И снова была победа…

Но Знууап был мрачен. Он обернулся к Бурку:

- Принесите донную казну и разложите у подножья бога.

Когда распоряжение было выполнено и десятки сундучков засверкали драгоценными камнями под первыми лучами солнца, он обратился к людям:

- Сегодня вы не сделали ничего противного богам. Сегодня вы помогли выжить женщинам Священного Времени. Я знаю: многие из вас думают что ничья жизнь не достойна прозвучавших здесь клятв. И может быть вы правы. Но дело сделано. Свои грехи я сам буду отмаливать, а ваших грехов здесь не было. Эти женщины запомнят ваши имена и вплетут в космы детей своих. И быть может когда-нибудь встретите вы воина, купца или жреца, в имени которого будет и ваше, и вы поймёте, что всё сегодня сделанное было сделано не зря, вы поймёте, что боги возблагодарили вас за доброту вашу и мужество ваше. Я восславляю богов за Священную Помощь вашу! Вы же одарите себя и выберите всё что положено вам по праву и по желанию.

Но не удалось Знууапу красивыми словами сломать возникшее недоверие. Никто не подошёл к сундучкам. Люди молча расходились, занимались своими делами.

Это было поражение. Отказ от платы мог расцениваться как проклятие. Но никто прямо не выразил недовольство. Люди опять оставляли за Знууапом право на решение. У ног бога ВоллоВ’а лежала вся донная казна. Годы изнурительного труда умещались в этих сорока сундучках, поблескивая на белом бархате всеми цветами радуги, и Знууап не мог взять их в дальнейшую дорогу. Нет большего позора для народа, чем оплата проклятыми камнями. И хотя проклятие ещё не прозвучало, это может случиться в любое время.

А барабаны всё били и били дробь.

- Как ты думаещь, на священное число два я хотя бы имею право? – спросил Знууап Эниту. – А может на четыре… восемь… шестнадцать?

- Жрецы недовольны. Ты не имел права лгать под священным крестом.

- Но я не лгал. В наших Браслетах много жемчуга, а он ведь боится мороза. И потом: кто сможет с полной уверенностью утверждать, что под воздействием мороза камни не искажают информацию, память о предках.

- А женщины – служители ХраммарХ’а?

- Я… Но ведь у нас это всегда подразумевалось.

- Ты рисковал честью всего народа, которую не купишь ни за какие камни. А сейчас поставил под вопрос успех нашей миссии. Недели через три-четыре тебя бы догнали другие женщины. Или народ наш так беден на людей?

- Но сотни лучших воинов сложили жизнь свою за то, чтоб жили вот эти люди. И мог ли я, спасая их одной рукой, губить второю?! Ведь бесценна пямять хранящаяся в их телах от бога ГноммонГ’а.

- Я не судья тебе. Но стерегись. Суд жреческий не столь к тебе лоялен.

- Суд жреческий? Но на жрецах отныне своя вина за эту ночь лежит.

- Вина всегда на том кто волю правит и люди подчиняются кому. Жрецы – хранители, и нет на них вины за нашу неспособность жить с природой в ладу.