Раздел четыре: «Исторический крах сталинизма и его политическая живучесть». События оттепели показали, что сталинизм как мелкобуржуазный коммунизм индустриального времени не давал реалистического представления о ходе исторического развития и о содержании современности. «Недавно среди наших комсомольцев зашел разговор о коммунизме, - писал молодой учитель Нуйкин в марте 1956 года. – И оказалось, что большинство понимает его до смешного упрощенно: «Всего будет в магазинах вволю. Подходи и бери что хочешь. А работать – хочешь работай, хочешь нет. Другие же попросту не задумывались о таких «далеких» вещах»[93].

После смерти Сталина произошел переворот в мировоззрении Фадеева. Он неоднократно обращался в ЦК КПСС с предложениями об исправлении ситуации в области культуры, о реабилитации – «прощении» – писателей, репрессированных как «космополиты». Номенклатурные работники воспринимали прозрение Фадеева как бред алкоголика[94]. Однако бывший руководитель писателей потерял не разум, а свои грубо-коммунистические иллюзии. Бюрократы и отсталые слои народа, «сатрап-Сталин», по его небезосновательному мнению, исказили великие идеи коммунизма, уничтожили многих литераторов. «Литература – этот высший плод нового строя – унижена, затравлена, загублена». Чиновники превратили многих граждански настроенных писателей в обслуживающий персонал для своей политики, запугали при помощи извращенно понимаемой «партийности». Писатель противопоставил советский строй и литературу при Ленине и Сталине, разочарованно констатировал, что хрущевское руководство – «нувориши от великого ленинского учения» – не желает что-либо поправить[95]. Видимо, выводы Фадеева о состоянии литературы вытекали из установки о построении в СССР совсем не того общества, к которому стремилось поколение революционеров 1917 года и периода гражданской войны. Письма-разочарования по этому поводу не раз приходили в прессу и ЦК КПСС от старых коммунистов[96]. Жизнь, превратившаяся в «гнусное существование», переполненная «подлостью, ложью и клеветой», потеряла для писателя всякий смысл. 13 мая 1956 года он застрелился. Фадеев стал первым диссидентом из числа бывших чиновников. Руководство партии не простило ему обретение духовной свободы перед кончиной. Сообщение о причине смерти – самоубийство во время депрессии на почве алкоголизма[97] – подрывало авторитет Фадеева. Дискредитируя важнейший авторитет сталинской эпохи, аппарат поставил под сомнение ценности, которые отразились в произведениях писателя.

Мелкобуржуазный коммунизм был обречен. Во второй половине 50-х годов в СССР в основном закончилась индустриализация, сложились предпосылки перехода к НТР и научно-индустриальному обществу[98], которые требовали новый тип служащего и рабочего. В детской литературе городской образ жизни школьника изображен в повести Н.Н. Носова «Витя Малеев в школе и дома». Но обнаружение исторической ограниченности сталинизма узкой группой мыслящих и осведомленных людей не означал, что идеал уже не востребован пропагандистами и некоторыми слоями населения. В борьбе против кризиса ценностей власть продолжала использовать – после правки – детскую литературу сталинского времени.

В разделе пять «Детская литература «оттепели»: две «правды»» показано столкновение двух подходов в вопросе о дальнейшем развитии литературы. Предварительное рассмотрение литературных произведений на секциях ССП в период оттепели превращалось в обсуждение важных общественных проблем. Детские писатели удивляли коллег. Уже 1 апреля 1954 года на заседании бюро Московской секции детских писателей ССП было решено провести дискуссию на тему «Правда и ложь в книгах для детей». Председатель бюро Кассиль готовил доклад, в котором сделал попытку выявить причины, которые «уводят от правды». Дискуссия 14-15 апреля проходила бурно. Осмелевшие писатели обвиняли ЦК ВЛКСМ, министерство просвещения, критиков во всех проблемах литературы. Поэт Я.Л. Аким обвинил пионерскую организацию в выращивании демагогов и карьеристов. Г.П. Тушкан предложил невероятную для предыдущей литературы тему: «Мать убила дочь-пионерку за то, что она мешала ей заниматься проституцией». Кассиль остановился на отсутствии художественности в детских произведениях. Даже Михалков покритиковал комсомол за невнимание к литературе и театру[99].

Партийные функционеры забили тревогу. Заведующий отделом школ ЦК КПСС В. Дербинов увидел в речах писателей тенденциозность и неправильные обобщения. Первым «образумился» Михалков. Он попросил не путать его выступление с заявлениями «бестактно выступавших писателей Акима и Дика»[100].

Второй съезд советских писателей не предложил ничего радикально нового, что могло бы способствовать развитию граждански направленной литературы. Появление подобных книг чаще всего было следствием инициативы писателей. Продолжением съездовских дискуссий стало обсуждение на секции детской литературы и секции прозы ССП 3 января 1955 года книг о воспитании, подготовленных Н.С. Атаровым, Г.И. Матвеевым, Н.М. Артюховой, Н.И. Дубовым[101]. Главная идея произведений укладывалась в идеологические установки партии. Причиной недостатков в образовании, полагала Прилежаева, были два обстоятельства: «Потеря авторитета семьи и бюрократизм в школьном воспитании»[102]. Писательница отметила, что еще недавно «тенденция разоблачения зла» была ограничена, что привело к идеализации и лакировке действительности, и в объявлении войны бюрократизму она видела значительную новизну произведений.

В период «оттепели» часть детских писателей пошла по пути сочинения облегченных развлекательных произведений. Критик Г.Рихтер отметил главное сходство «уныло-педагогической» литературы недавнего прошлого с новой «занимательной»: уход от реальных проблем, проявление социального равнодушия писателей[103]. К выбору легких путей подталкивала давно утвердившаяся в ССП традиция создания «халтуры» по цензурным канонам. В условиях неопределенности, которую принесла «оттепель», «средним» писателям было спокойнее развлекать читателя, чем поднимать социальные вопросы. Вскоре писатели без гражданской позиции убедились в «мудрости» своего поведения. Объектом нападок стал молодой детский писатель М.С. Бременер. Его повесть «Пусть не сошлось с ответом!», отражавшая реальные проблемы образования в увязке с политическими вопросами, репрессиями сталинского периода, вышла в свет в октябре 1956 года в журнале «Юность». Но ситуация складывалась не в его пользу: венгерские события заставили ЦК ВЛКСМ рассмотреть идеологические вопросы на пленуме в феврале 1957 года. Первый секретарь ЦК А.Н. Шелепин заявил, что в повести имеются «элементы нигилизма». Недовольство секретаря вызвал образ завуча, «несправедливо осужденного перед войной, недавно реабилитированного и олицетворяющего в повести лучшую часть нашего общества»[104]. Раскритикованный Бременер оказался в одной компании с Д.А. Граниным, В.Д. Дудинцевым, Е.А. Евтушенко. Столь жесткое отношение к книге было предопределено как раз тем, что Кассиль ставил ей в заслугу: чрезвычайным общественным вниманием и стимулированием читательских размышлений о причинах негативных явлений. Мимо консервативных читателей не прошли идеи Бременера о неэффективности и формализме военно-патриотического и классового воспитания в рамках пионерской и комсомольской организаций. В противовес им столь раздражающий чиновников «завуч» предлагает приводить «примеры гражданского мужества. И примеры сегодняшние»[105]. До постановки вопроса о классовой сущности государственного строя, об адекватных методах решения социальных проблем Бременер еще не дошел, но уже критически относился к действительности и не боялся высказывать свое мнение, делая первые шаги в верном направлении. Повесть Бременера «Пусть не сошлось с ответом!» была переработана и вышла отдельным изданием в 1959 году под названием «Передача ведется из класса». Образ завуча был трансформирован в образ благополучного «старого большевика», прожившего «красивую жизнь», который произносит оторванные от жизни декларации агитпропа. Образ прокурора будет вырезан, его слова в духе самокритики произнесет на суде старая учительница. Мать главного героя не будет заставлять сына подчиниться несправедливым решениям дирекции. Появится новый для повести образ секретаря райкома комсомола, который будет советовать юношеству проявлять «гражданское мужество» в вопросах самокритики. С помощью модернизированного образа завуча секретарь восстановит гармонию советского общества на территории школы, а благородные юноши из боксерской секции разберутся с уличными хулиганами. Усилия подростков, юношей и девушек школы будут направлены на малые, но ежедневные дела, которые – так они должны были считать – будут приносить пользу им и родине.