В июне 1982г. израильское вторжение на ливанскую территорию сопровождалось заявлениями, что Израиль воюет не против Ливана, а против палестинцев. Свои, действия Израиль квалифицировал как действия, направленные на восстановление власти ливанской администрации[3], что не помешало Ливану обратиться с жалобой в Совет Безопасности[4], который неявно подошел к этой ситуации как к международному вооруженному конфликту[5], потребовав, например, чтобы стороны соблюдали Гаагское положение 1907г[6]. Кстати, отметим, что в рамках своей деятельности в Ливане МККК напомнил израильским властям и командованию армии Южного Ливана обоих обязательствах, вытекающих, в частности, из совокупности положений IV Женевской конвенции[7].

Применение права войны в полном объеме в случае военных действий между двумя государствами прямо предусмотрено соответствующими Конвенциями (см. IV Гаагскую конвенцию 1907г., Женевскую конвенцию 1949 г, статья 2, общая, Дополнительный протокол I от 1977г., статья 1, пункт 3).

История являет нам множество примеров конфликтов этого типа Если обратиться только к недавнему прошлому, можно назвать, в частности, войну между Ираном и Ираком (1980 — 1990 гг.), войну на Фолклендских островах (1982 г), столкновения между Ливией и Чадом за обладание сектором Аозу (1973—1988 гг.), действия ЮАР в Анголе (1975 — 1989 гг.), конфликт в Кувейте (1991 г.), израильско-арабский конфликт, тянущийся с 1948 г. (с Египтом он закончился в 1978 г., но продолжается с Сирией, Иорданией, Ливаном, Ираком, что касается Палестины, данный конфликт находится в настоящее время на пути к урегулированию)[8].

Во всех рассмотренных случаях вооруженный конфликт является международным, так как вооруженные силы одного государства сражаются против вооруженных сил другого, даже если одна из сторон утверждает, что не нападает на войска противной стороны

Есть, естественно, и пограничные ситуации. Так, хотя Международный военный трибунал в Нюрнберге и заключил, что аншлюс и передача Судетской области Чехословакии нацистской Германии в 1938 г. подпадали под статью обвинения № 1, касавшегося участия в согласованном плане или заговоре «с целью совершения преступления против мира» (Устав Международного военного трибунала в Нюрнберге, статья 6а)[9], было признано, что до 1 сентября 1939 г. эти территории не находились в состоянии войны, подпадающем под действие Гаагского положения[10]. Однако данный прецедент крайне сомнителен: достаточно вспомнить, каким образом Гитлер добился «согласия» чехословацких и австрийских властей на аннексию данных территории[11].

В случае израильско-арабского конфликта Израиль отрицает применимость Женевской конвенции IV к оккупированным территориям «на основании статуса sui genens Иудеи, Самарии и сектора Газа», но соглашается «с 1967г. действовать de facto в соответствии с гуманитарными положениями этой Конвенции»[12], Объясняя позицию Израиля Р. Лапидот пишет, что «поскольку Западный берег и Газа были незаконно оккупированы Иорданией и Египтом в 1948 г., после чего Западный берег незаконно аннексировала Иордания в 1950 г, эти районы не могут рассматриваться как часть «территории Высокой Договаривающейся Стороны» в значении процитированной выше статьи (Женевская конвенция, статья 2, часть 2)[13]».

Данный тезис несостоятелен в свете статьи 2, часть 1, общей для всех четырех Женевских конвенций, гласящей, что эти Конвенции применяются к любому «вооруженному конфликту, возникающему между двумя или несколькими Высокими Договаривающимися Сторонами»[14] В данном случае оккупация Западного берега и сектора Газа последовала за конфликтами между тремя Высокими Договаривающимися Сторонами Израилем, Иорданией и Египтом, так что Женевские конвенции должны там применяться[15]. К тому же Совет Безопасности подтверждал это несколько раз[16].

Сами израильские суды, казалось, не оспаривали формальной применимости Женевских конвенций, а Верховный суд Израиля обычно строил свои рассуждения так, как если бы эти документы были применимы, и в том числе Женевская конвенция IV[17]. Однако при этом они отказываются признать ООП в качестве «стороны в конфликте», несмотря на то, что она провозгласила себя Палестинским государством, присоединилась к Женевским конвенциям и Дополнительным протоколам, а следовательно, они отказываются и предоставить права, вытекающие из Женевской конвенции III, захваченным в плен боевикам ООП, что критикуется[18] или одобряется[19].

Международный характер вооруженного конфликта является, следовательно, объективным фактом, который в принципе не должен зависеть от квалификаций, исходящих от воюющих сторон. Поэтому Ирак ничего не выиграл, когда утверждал (или якобы утверждал), что его конфликт с Кувейтом носит внутренний характер в силу полной аннексии кувейтской территории Ираком[20], а, следовательно, кувейтские военнопленные не подпадают под действие III Женевской конвенции[21]. Конечно, было бы неправомерно говорить о международном вооруженном конфликте, как только появляются признаки того, что, действия вооруженных сил какого-либо государства направлены вовне. На самом деле можно вообразить целый ряд ситуаций и проблем, однако к решениям, которые мы предлагаем, следует подходить с осторожностью, так как ввиду отсутствия кодификации они не более чем экстрапо­ляции норм очень общего характера.

Например, следует ли квалифицировать как международный вооруженный конфликт простой инцидент между таможенниками или силами безопасности, дислоци­рованными по разные стороны границы? Или даже действия недисциплинированных военных против своих коллег из соседнего государства.

Без всякого сомнения, это было бы преувеличением там, где речь идет об индивидуальных инициативах, неподконтрольных государству, нет и собственно межгосударственного столкновения. Нельзя это назвать и «актом войны», предполагающим использование военной силы одной военной державой против другой державы[22]. По сути, акт войны сродни акту суверенитета или государственной власти. Однако это не касается бесконтрольных поступков одного или нескольких военнослужащих, действующих в своих личных целях вне контекста вооруженного конфликта. Даже если порождается ответственность государства, которому принадлежат вышеупомянутые военные так как их поведение составляет «акт государства» (Проект статей об ответственности государств статья 5)[23], это приписывание ответственности государству не означает ipso facto вовлеченности данного государства в международный вооруженный конфликт со своим соседом нигде не сказано, что принципы, относящиеся к интернационализации вооруженных конфликтов, должны совпадать с принципами, касающимися ответственности государств.

Другая ситуация часто встречающаяся при проведении операций ООН по поддержанию мира (но не по установлению мира) существует ли вооруженный конфликт между ООН и государством, на территории которого осуществляется эта операция, когда военнослужащие ООН используют силу против уголовных элементов, чтобы например, помешать им грабить или захватывать конвои с гуманитарной помощью[24]. Мы думаем, что ответ должен быть отрицательный, так как применение силы к ворам и гра­бителям не является актом войны против государства их происхождения.