Аналогичный вывод сделал Верховный суд Южной Африки по вопросу о том, могут ли операции южноафриканских войск в Намибии против СВАПО быть приравнены к воине2.

Юридическая причина выбора выражения «вооруженный конфликт» заключается прежде всего в следующем: в статье 2, часть 1, общей для Женевских конвенций от 12 августа 1949 г., сказано, что они применяются не только «в случае объявленной войны», но и «в случае . всякого другого вооруженного конфликта» (курсив автора). Это явно подтверждает тот факт, что понятие вооруженного конфликта шире, чем понятие войны; однако первое понятие все же относится к праву войны (или, точнее, праву вооруженных конфликтов). Отметим, кроме того, что в современных правовых актах гораздо реже говорится о «войне», чем о «вооруженных конфликтах». Так, Гаагская конвенция от 14 мая 1954 г., Дополнительные протоколы от 8 июня 1977 г. и различные резолюции Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций (например, резолюции о защите гражданских лиц, применении прав личности, защите женщин и детей - резолюции с 2673 по 2677 (XXV) и 3318 (XXIX) -) гласят, что они применяются «в случае вооруженного конфликта» или «в период вооруженного конфликта».

Этим объясняется предпочтение, отданное выражению «вооруженный конфликт», а не термину «война». А ведь это определение имеет ключевое значение, так как право вооруженных конфликтов начинает применяться только с момента, когда имеет место вооруженный конфликт. Как уже говорилось выше, война — это «действие-условие, влекущее за собой применение определенного правового статуса». Следовательно, существенно важно уточнить понятие, обозначающее реалию, наличие которой дает сигнал для выполнения норм права. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии заявил: «Вооруженный конфликт имеет место всякий раз, когда государства прибегают к силе или когда происходит продолжительный вооруженный конфликт между правительственными силами и организованными воору­женными группами или же между такими группами внутри одного государства».

Как явствует из этого определения, данное понятие не является однозначным. Доктрина, служащая ключом к применению права вооруженных конфликтов, меняет его смысл в зависимости от того, идет ли речь о международном или немеждународном вооруженном конфликте.

Что же является критерием наличия «вооруженного конфликта»? Конвенции здесь нам не помогут, так как в них нет определения этого понятия. Поэтому следует обратиться к практике государств, в соот­ветствии с которой любое применение силы одним государством против территории другого сразу же вызывает применение Женев­ских конвенций к отношениям между этими двумя государствами. Международное гуманитарное право не интересует причина приме­нения силы. Поэтому несущественно, оправдано ли применение ору­жия, было ли оно направлено на восстановление законности и поряд­ка (то есть международной полицейской акцией) или использовалось для открытой агрессии и т. д. Не имеет значения также, оказывает ли сопротивление подвергшаяся нападению сторона. С точки зрения международного гуманитарного права вопрос применения Конвен­ций решается фактически очень просто: с того момента, как в руках вооруженных сил одного из государств оказываются раненые или сдавшиеся в плен военнослужащие или гражданские лица другого го­сударства, как только они захватывают пленных или начинают осу­ществлять контроль над частью территории государства-противника, они сразу же должны соблюдать нормы соответствующей конвенции. Количество раненых или военнопленных и площадь оккупирован­ной территории не имеют значения, так как необходимость зашиты не зависит от количественных критериев1.

На практике иногда встречаются разногласия по вопросу приме­нения международного гуманитарного права к внутренним конф­ликтам. Здесь единственными критериями являются степень насилия и потребность его жертв в защите. Однако зачастую государства неохотно обсуждают эти проблемы, заявляя, что волнения являются их внутренним делом.

Иногда трудности возникают, если, несмотря на бои одна из сто­рон в конфликте отрицает применимость международного гумани­тарного права. Например, случалось, что государство провозглашало оккупированную им территорию своей собственной, ставя, таким образом, под вопрос применимость Женевского права. В других случаях вводились войска на территорию другого государства и его прави­тельство заменялось на новое. Новое (марионеточное) правительство после этого заявляло, что иностранные войска оказывают дружест­венную помощь и поэтому действуют с его согласия. Является это вмешательством по просьбе или оккупацией?

Каким же образом побудить участвующие в конфликте стороны признать применимость международного гуманитарного права в каждом конкретном случае? Прежде всего такое решение должна вы­нести ООН в резолюции Совета Безопасности. На практике, однако, применимость гуманитарного права часто подтверждает МККК, и к его мнению большей частью прислушиваются. Воздействовать на со­ответствующее государство могут также третьи страны. Такой отклик международного сообщества необходим, чтобы Конвенции не оста­вались мертвой буквой. Желательно, чтобы для прояснения правовой ситуации чаще созывался Международный суд.

Применение международного гуманитарного права прекращает­ся по завершении конфликта1 — иными словами, применение каж­дой из Конвенций завершается после того, как будут решены все гу­манитарные проблемы, к которым она имеет отношение. На практике это означает репатриацию всех военнопленных, освобож­дение всех интернированных гражданских лиц и всех оккупирован­ных территорий.

§ 2 Международные вооружённые конфликты

В международном праве принято подразделять вооруженные конфликты на международные и немеждународные.

Вооружённый конфликт может быть международным в шести случаях:

а) вооруженный конфликт является межгосударственным;

б) вооруженный конфликт носит внутренний характер, но по его поводу признается состояние войны;

в) вооруженный конфликт — внутренний, но имеет место вмешательство одного или нескольких иностранных государств;

г) вооруженный конфликт является внутренним, но в него вмешивается вооружённые силы ООН;

д) вооруженный конфликт является национально-освободительной войной;

е) вооруженный конфликт происходит за осуществление права и за отделение;

а) вооруженный конфликт является межгосударственным. В конфликте непосредственно противостоят друг другу два или несколько государств. Каким бы ни был его масштаб, он становится международным с того момента, когда вооруженные силы одного государства сталкиваются с вооруженными силами другого государства, или даже начи­ная с момента, когда они открывают военные действия против другого государства, не встречая сопротивления последнего.

В этих условиях не имеет значения заявление одного из государств, утверждающего, что оно не ведет борьбу против другого, как это случалось в прошлом. Так, когда в 1881 г. Франция вторглась в Тунис с целью установления там своего протектората, она уверяла, что речь шла всего лишь о преследовании племен кумиров. Аналогичным образом в 1931—1933 гг. Япония утверждала, что в Маньчжурии ее вооруженные силы вели боевые действия не против китайской армии, а против «разбойников»[1]. Вторгшись в апреле 1940 г. в Норвегию и Данию, нацистская Германия заявляла, что ее не следует воспринимать как вторгшегося неприятеля, нарушающего территориальную целостность и независимость этих государств, и что ее единственная цель — защита Севера от проектов его стратегической оккупации франко-британскими войсками[2].