Новая конституция стала важным шагом на пути усиления элементов парламентаризма в государствен­ном строе Марокко. Глава государства - король. Выс­шая законодательная власть принадлежит выборному однопалатному парламенту - Палате представителей. Исполнительная власть осуществляется советом минист­ров, состав которого без каких бы то ни было ограни­чений со стороны конституции назначается королем. В марокканской модели имеется целый ряд черт, при­ближающих ее к форме правления парламентарной мо­нархии. Прежде всего это - принцип парламентской ответственности правительства, который дополняется правом Палаты представителей выносить резолюцию порицания совету министров. Однако, с другой стороны, правительство ответственно и перед королем, что вносит в форму правления Марокко элементы дуализма.

Глубокий кризис, поразивший в последующие 5 лет все слои марокканского общества, обусловил тот факт, что Палата представителей, предусмотренная новой консти­туцией, не избиралась в течение пяти лет. На протяжении этого периода действовала помещен­ная в последнем разделе конституции, содержащем пе­реходные положения, ст. 102. Она концентрировала всю власть в руках короля, наделяя его правом принимать “законодательные и регламентарные меры, необходи­мые для создания конституционных учреждений и ведения государственных дел”. Выборы в центральные и местные органы власти Марокко состоялись лишь в 1977 г.

Единственная арабская монархическая страна, конституция которой предусматривает лишь парламентскую ответственность правительства, - Иордания. В ходе арабо-израильской войны 1948 г. король Иордании Абдаллах ввел свои войска на территорию западного, па­лестинского берега р. Иордан и присоединил ее к свое­му королевству. Включение в 1949 г. в состав Иордании этой более развитой арабской территории не могло не привести к конституционным изменениям. Население западного берега открыто выступало против деспотиче­ских методов правления. Массовое недовольство усугуб­лялось бедственным экономическим положением, в котором оказалась страна после палестинской воины[34].

1 января 1952 г. в Иордании вступила в силу новая конституция. Ею установлена форма правления, зани­мающая как бы промежуточное положение между дуа­листической и парламентарной монархиями, причем зна­чительно ближе к последней. Глава государства, король, вместе с двухпалатным парламентом осуществляет законодательную власть. Исполнительная власть принадлежит королю и совету министров. Законодательные полномочия короля заклю­чаются в утверждении и обнародовании законов, прини­маемых парламентом. Королевское вето может быть преодолено 2/3 голосов обеих палат. Все члены прави­тельства, назначаемого королем, несут коллективную и индивидуальную ответственность лишь перед избирае­мой палатой Национального собрания - Палатой депу­татов. Под влиянием отчасти последствий израильской аг­рессии, отчасти внутрисоциальных проблем король Хусейн распустил обе палаты парламента 23 ноября 1974 г. и с помощью ряда мероприятий добился того, что нормальное функционирование представительного органа практически не восстановлено до сих пор.

Таким образом, реально существующая ныне форма правления в Иордании весьма схожа с той, которая имеет место в Кувейте и на Бахрейне. Создание в апре­ле 1978 г. Национального консультативного совета - назначаемого органа, аналогичного совещательным учреждениям некоторых монархических стран Персид­ского залива, — ни в коей мере не ограничивает суще­ствующего в Иордании с 1974 г. полновластия короля и его правительства[35].

Глава 2. Монарх – глава государства и исполнительной власти

Полномочия монарха рассматри­ваются в настоящей работе по трем отдельным группам.

Первую группу образуют повсеместно присущие ста­тусу главы государства личные прерогативы монарха.

Во вторую группу включены полномочия монарха, связанные с исполнительной деятельностью правительст­ва и государственного аппарата.

Третья группа охватывает компетенцию монарха в отношении деятельности законодательных органов и пра­вительства по осуществлению законодательной власти. К числу таких органов относятся парламент Марокко и парламенты, существовавшие в Иордании, на Бахрейне и в Кувейте до середины 70-х годов, а также законосо­вещательные учреждения Катара, ОАЭ и Абу-Даби. Взаимоотношения монарха с правительством рассмат­риваются, таким образом, и во второй и в третьей груп­пах. К последней относится и личное нормотворчество правителей арабских монархических стран.

1.1 Прерогативы монарха как главы государства

Фактический и юридический статус главы государства в арабских монархических странах в немалой степени связан с историческими особенностями возникнове­ния и развития института монархии в каждой отдель­ной стране. В различных странах эти особенности по-разному сказываются на современном статусе монарха в зависимости от того, в каком объеме сохраняются в настоящее время те социально-экономические и политические условия, при которых формировались правящие династии. Особенно велико влияние исторических особенностей процесса возникновения монархии на по­ложение правителей монархических государств Персид­ского залива.

Ныне существующие династии Кувейта, Бахрейна, Катара и эмиратов ОАЭ появились в условиях племенного строя, когда все население этих стран охватыва­лось одной или несколькими конфедерациями племен. Племена, в свою очередь, подразделялись на кланы, ро­ды, семейства, старейшие члены которых избирали племенных вождей - шейхов. Племенные вожди постепенно распространя­ли влияние за рамки своего племени и более или менее прочно укрепляли свою власть в пределах конфедера­ции племен.

Этот процесс, в результате которого выборный правитель превращал свое семейство в правящую династию с неоспоримой наследственной властью, происходил по­степенно и охватывал обычно несколько поколений пред­ставителей данного рода шейхов. Так, в середине XVIII в. предки нынешнего правителя Бахрейна пользовались влиянием лишь в небольшой области с центром в поселении Зубара на северо-восточном побережье бухты Бахрейн. Только в начале XIX в, они окончательно утвердили свою власть над всем Бахрейнским архипела­гом. Династия шейхов Аль Нахайян, правившая в области оазиса Эль-Айн, распространила свою власть на всю территорию Абу-Даби только в XX в.

Процессы становления династий в странах Персид­ского залива не были изолированы друг от друга, по­скольку кочевой или полукочевой образ жизни большин­ства населения Аравийского полуострова обусловливал постоянную миграцию племен, переселение влиятельных родов из одной местности в другую, разделение этих ро­дов на ветви.

В качестве характерного примера следует сослаться на тот факт, что правители Кувейта (семейство Ас-са-бах, пришедшее к власти в 1756 г., т. е. раньше всех других, кроме Омана, монархов зоны Персидского зали­ва), правители Бахрейна (семейство Аль Халифа) и короли Саудовской Аравии (ас-Сауд) являются выход­цами из одной конфедерации племен (Анайза) и, более того, из одного племени (бани утуб), родина которого - Неджд[36]. В Шардже и в Рас-эль-Хайме власть принад­лежит представителям двух отделившихся друг от дру­га ветвей семейства аль-Касими. Это же семейство пра­вило и в шейхстве Кяльба, которое до 1951 г. призна­валось Англией и соседними шейхствами как самостоя­тельное государство. Однако после убийства правителя Кяльбы шейха Хамеда Бен Сайда аль-Касими, не имев­шего наследников по мужской линии, Кяльба безболез­ненно вошла в состав Шарджи, управляемой другой ветвью аль-Касими. Последний факт доказывает, что на современном этапе династии, некогда избранные пра­вящими, настолько прочно захватили власть, что прак­тически ни при каких условиях на их место не может быть избрано другое семейство. Поэтому племенное об­щество Кяльбы с готовностью пошло на изменение сво­ей государственной принадлежности, с тем, чтобы сохра­нить верность правящему семейству.