Специалистам известно, что пытаться обновлять производ­ственный потенциал отстающей страны на базе традиционных технологий — значит обрекать ее на роль аутсайдера в индуст­риальном развитии, вечно догоняющего и идущего вослед пе­редовым державам. Чтобы войти в число лидеров, нужен мощ­ный прорыв в технологиях. Это же в полной мере относится и к в сфере социально-экономических отношений. Переход на двух­факторную модель рыночной экономики и переориентация на приоритетное развитие реального сектора хозяйства могут стать трамплином для такого прорыва. Демократизация экономики позволит, с одной стороны, устранить глубинное противоречие традиционного капитализма между прогрессивной, впитавшей в себя элементы демократии политической надстройкой и ор­тодоксальным, конфликтогенным, раздираемым антагонизма­ми экономическим базисом; с другой стороны, освоить новей­шую систему социально-экономических связей и отношений, способную широко воспроизводить здесь социально приемлемое и одобряемое поведение и гармонизировать соблюдение частных и публичных интересов. Для криминологии это крайне важно, поскольку «наиболее эффективное предупреждение преступле­ний . достигается не просто подавлением нежелательных форм поведения, а их постоянным вытеснением, заменой их на соци­ально одобряемые, полезные обществу и индивиду формы и виды поведения»48. Именно в таком подходе видится прообраз будущей политики общесоциального предупреждения преступ­ности в сфере экономики в целом и преступлений в сфере эко­номической деятельности в частности.

Вопрос № 40

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ

Понятие профессиональной преступности

Существование организованного преступного мира офици­ально не признавалось криминологией в течение многих лет. Действительно, есть категория заблудших граждан, осколков общества, занимающихся совершением преступлений, но их так мало, что темы для разговора о якобы существующей профес­сиональной преступности и поднимать не стоит.

Однако на поверку все оказывается не так. Можно со всей ответственностью заключить, что на территории Российской Фе­дерации, помимо официальной государственной структуры вла­сти, существует еще одна, не менее, а даже более организован­ная структура — преступный мир. В этом мире есть все: законо­дательная, исполнительная власть, есть свои экономические структуры, правоохранительные органы, внешнеэкономические организации, есть и свой язык, символика, мораль, весьма да­лекая от общепринятой.

Основа любого государства — экономика. Экономическое могущество преступного мира создают тысячи «тружени­ков» — воров и мошенников, вымогателей и расхитителей, т. е. прежде всего профессиональные преступники различных уров­ней и видов.

Впервые понятие профессиональной преступности было дано на Гейдельбергском съезде Международного союза криминали­стов в 1897 г. Первоначально это понятие связывалось с постоян­ным, систематическим совершением преступлений, прежде все­го в сфере собственности. Но такое понимание слишком узко.

Профессиональная преступность — это относительно само­стоятельный вид преступности, включающий совокупность пре­ступлений, совершенных преступниками-профессионалами, дея­тельность которых на основе специальных знаний, опыта и на­выков носит устойчивый характер и является источником средств существования.

Некоторые криминологи в это определение добавляют принад­лежность профессиональных преступников к относительно замк­нутой и иерархизированной криминальной среде1. Хотя в боль­шинстве случаев это действительно так, но этот признак не явля­ется обязательным. Например, есть воры-«тихуши», ведущие исключительно скрытный образ жизни, не поддерживающие связей с другими уголовниками.

Можно выделить четыре основных признака криминально­го профессионализма:

1) преступный промысел — постоянство преступной деятель­ности;

2) специализация —совершение однородных преступлений, своего рода «разделение труда»;

3) квалификация — наличие определенных знаний и навы­ков;

4) постоянный доход — преступление как источник средств существования.

Как правило, профессиональные преступники совершают свои первые преступления в несовершеннолетнем возрасте. На­пример, поданным А. И. Миллера, 60% карманных воров нача­ли воровать в возрасте 16 лет под руководством воров-профессио­налов. Попадая в места лишения свободы, они прежде всего во­влекаются в орбиту преступной среды, вырваться из которой практически невозможно. Совершение преступлений становит­ся для них обыденным делом, преступным промыслом.

Об устойчивости преступной деятельности может свидетель­ствовать показатель специального рецидива. По данным иссле­дования А. И. Гурова, специальный рецидив воров-карманников составляет 80%, квартирных воров — 66%, грабителей — 80%, разбойников — 60% 2. Однако следует учитывать, что среди про­фессиональных преступников весьма значительно число лиц, сис­тематически совершающих преступления, но не привлеченных к уголовной ответственности. По данным его же исследования, из 800 изученных участников организованных преступных групп 60% обследованных лиц не были судимы, хотя систематически совершали преступления3. Наибольшее число несудимых — сре­ди карточных мошенников, фальшивомонетчиков, вымогателей. Поэтому более точным показателем криминальной деятельности будет криминальный стаж. Наше исследование показало, что чем «тише» преступная деятельность, тем меньше возможностей по­пасть в «места не столь отдаленные». Самый длительный стаж оказался у карточных шулеров — 10 лет, карманных воров — 3-4 года, квартирных — 2-3 года. Самый короткий оказался у разбойников и киллеров — не более полутора лет.

Ошибочно мнение, что к профессиональным преступникам следует относить только тех, кто не работает, а только то и дела­ет, что совершает преступления. Во-первых, для прикрытия пре­ступной деятельности требуется хотя бы для видимости числить­ся на какой-либо работе, а во-вторых, многие виды преступле­ний можно совершить, только работая в определенной сфере, в определенной должности. (Например, мошенничество в сфере бы­товых услуг.) Однако следует признать, что среди профессионала ных преступников довольно высокий процент неработающих: на­пример, среди карманных воров — 60%, квартирных воров — 40%, карточных мошенников — 70%, рэкетиров — 80%.

Среди профессиональных преступников существует четкое разделение труда на воров, мошенников, грабителей, вымогате­лей и др. Они в основном придерживаются выбранной специали­зации: ведь переход к другой требует совершенно новых навы­ков и опыта. Например, «медвежатники» не совершают иных преступлений даже находясь в крайней нужде. Переход от од­ной специализации к другой происходит либо в силу экстремаль­ных обстоятельств, когда, например, правоохранительные орга­ны усиливают борьбу с определенной категорией преступников, либо под воздействием авторитетов в преступных группах. На­пример, в приказном порядке вымогатель становился грабите­лем, а грабитель — убийцей, киллером.