Вопрос о темпах роста стал предметом критического анализа с самого начала 2002 г. Первоначально это было связано со стагнацией в зимние месяцы. Осенне-зимняя стагнация прослеживается в российской экономике уже на протяжении ряда лет, однако каждый раз исследователями ставится один и тот же вопрос: является ли эта приостановка сезонным явлением или же страна находится перед угрозой полномасштабной рецессии? Вопрос этот стоял тем более остро, что в 2001 г. наметились негативные тенденции в развитии мировой: экономики и, естественно, возникли опасения, не является ли российская стагнация частью общемировых процессов.

К весне 2002 г. экономика России вновь продемонстрировала рост, однако темп его был ниже, чем в предыдущие два года. Если в 2000 г. ВВП вырос на 9%, в 2001 г. — на 5, то в 2002 г. — не более чем на 4%. Низкими оставались и показатели инвестиционной активности — прирост инвестиций в 2002 г. составил порядка 2,7%. Серьезной проблемой стало отсутствие заметного структурного обновления: во втором полугодии наблюдалась стагнация производства в инвестиционных и потребительских отраслях промышленности приросте экспортных сырьевых отраслей (прежде всего топливной промышленности и цветной металлургии). Правда, одновременно происходило повышение спроса на конечные товары как потребительского, так и производственного назначения, что при определенных условиях может стать фактором расширения производства.

И хотя темп роста российской экономики превышал показатели стран ЕС и Северной Америки, его параметры стали поводом для жесткой критики правительства со стороны различных групп политиков и экономистов. Суть ее состояла в том, что такими темпами Россия очень нескоро достигнет нынешнего уровня даже наиболее бедных стран ЕС и уж точно проиграет в соревновании с Китаем. В. Путин несколько раз весной 2002 г. высказывался на эту тему, призывая правительство ставить перед собой «более амбициозные задачи». Таким образом, проблема роста в этой дискуссии выступала не столько как экономическая, сколько как политическая. Главным вопросом здесь была оценка эффективности деятельности правительства и соответственно вопрос об альтернативах — как проводимому курсу, так и осуществляющим этот курс персоналиям.

Данный вопрос, впрочем, не может ограничиваться узкополитическим аспектом, каким бы важным он ни представлялся. В 2002 г. была четко сформулирована ключевая задача на предстоящие годы (или даже десятилетия): преодоление разрыва между Россией и наиболее передовыми странами мира. Такого рода задача достаточно хорошо известна из экономической истории последних двух столетий и именуется «догоняющим развитием». Ее решение может стать объединяющей общество идеей, на отсутствие которой нередко жаловались представители российской элиты в 1990-е годы. Однако принципиальной особенностью стоящей перед Россией задачи является необходимость прорыва в условиях постиндустриализации, прорыва от индустриального общества к постиндустриальному. Такую задачу пока еще никому решать не приходилось[23].

Признание названной проблемы в качестве ключевой уже в исходном пункте позволяет выделить ряд характеристик роста, который необходимо обеспечить в современной России. Во-первых, нужен устойчивый рост в средне- и долгосрочной перспективе, а потому важно не допускать принятия популистских решений, которые приводят к краткосрочным эффектам, то есть обеспечивают красивые цифры роста в ближайшие годы, за чем следует тяжелый кризис. Во-вторых, рост должен сопровождаться прогрессивными структурными сдвигами. В-третьих, радикальные структурные сдвиги требуют формирования такой институциональной системы, которая обеспечивает высокую адаптивность экономики и отдельных экономических агентов к постоянно меняющимся вызовам времени.

Экономический рост — проблема многоаспектная, тем более когда речь идет о стране, только выходящей из длительного периода революционных потрясений и стоящей перед необходимостью глубокой структурной трансформации экономики. Разные экономические и политические группировки, участвующие в такой ситуации в дискуссии о росте, пытаются решать в ней свои, существенно различающиеся задачи.

Вопрос о росте становится полем борьбы за власть, причем менее всего тактика этой борьбы может ассоциироваться с позицией левых сил. Они, конечно, также имеют свои представления о «правильной», то есть обеспечивающей экономический рост системе мероприятий, однако отнюдь не КПРФ играет сейчас ведущую роль в критике правительства. Наиболее активными здесь были как раз группировки, так или иначе связанные с исполнительной властью — уже находящиеся в структурах власти, но стремящиеся к укреплению своего положения и расширению сферы влияния на правительство.

В содержательном отношении дискуссия развивалась вокруг четырех базовых моделей консолидации экономического роста.

1. Дирижистская модель, основанная на применении принципов традиционной промышленной политики, включая выделение отраслевых приоритетов и государственную (финансовую и нефинансовую) поддержку этих секторов. Ее сторонниками выступали представители как левых сил, так и ряда действующих структур власти и связанных с ними экономистов. Данная модель основывается на этатистской идеологии, на вере в возможности государства объективно определять приоритеты и формировать долгосрочную стратегию роста. Не менее важен в этой модели протекционизм как способ защиты отечественного производителя от конкуренции иностранных фирм. Таким образом, модель предполагает проведение активной «промышленной политики» в традиционном (отраслевом) значении этого слова.

2. Укрепление финансово-промышленных групп, повышение инвестиционной (и вообще организаторской) роли конгломератов крупнейших фирм. Предполагается, что такие образования обеспечивают концентрацию ресурсов (финансовых, интеллектуальных), а также снижение трансакционных издержек (благодаря соединению в себе финансовых, производственных и исследовательских организаций)[24].

3. Резкое сокращение бюджетной нагрузки на экономику (реформа формирования и расходования бюджетных средств), приведение ее в соответствие с параметрами, характерными для стран аналогичного уровня экономического развития[25].

4. Институциональные реформы, нацеленные на стимулирование предпринимательской деятельности, проведение активной политики государства по созданию благоприятных условий для инвесторов — как отечественных, так и иностранных. Для этого необходимо формирование адекватной системы институтов, включая соответствующее законодательство и эффективную правоприменительную систему.

Правительство М. Касьянова делает очевидный упор на последнюю модель, которая является, по нашему мнению, наиболее адекватной вызовам постиндустриальной эпохи, но и наименее эффектной с точки зрения публичной политики. Консервативная макроэкономическая политика, налоговая реформа, дерегулирование, переговоры о присоединения к ВТО и об общеевропейском экономическом пространстве, разработка нового трудового и пенсионного законодательства, постепенное реформирование естественных монополий — эти и другие направления работы правительства реализуются с 2000 г. (хотя и непоследовательно). Но именно они создают базу для достижения устойчивости российской экономики, осуществления в ней структурных реформ.