Одновременно резко антиправительственную позицию заняла и СНТ. События сами подталкивали к ее ужесточению. 31 декабря 1931г. в Кастильбланко (провинция Бадахос) бастующие батраки в ходе демонстрации убили четырех национальных гвардейцев, пытавшихся помешать митингу социалистов против местных властей. Возможно, это сыграло дополнительную роль в ожесточении гвардейцев, и 5 января они открывают огонь и убивают семерых участников манифестации социалистов в Арнедо (провинция Лагроньо). Эти события положили начало новой цепи столкновений.

Манифест каталонского отделения СНТ подчеркивал: “Убийства в Арнедо, убийства совершенные во всех частях Испании, могут быть отомщены только в случае, если трудовой народ решится на осуществление своей социальной революции”. Наконец, 20 января руководство СНТ и ФАИ выпускает манифест, призывающей ко всеобщей забастовке 25 января.

Но уже 21 января рабочие каталонских городов долины Льобрегат поднимают анархистское восстание. Используя старую идею Малатесты, восставшие, в большинстве своем шахтеры с калиевых и угольных рудников, брали власть в городах и поселках (полностью или частично это произошло в городах Фигольс, Берга, Сальен, Кардона, Суриа, Жиронелла, Пуигрейг, Балсарена, Сан-Висенте-де-Кастелат), захватывали муниципалитет, отбирали оружие, после чего революционный комитет декларировал отмену денег и частной собственности и установление “либертарного коммунизма”.

Комментируя эти события “La Batalla” писала 29 января: “Мы присутствуем при событии самого выдающегося значения, которое означает поворот чрезвычайной важности в ходе нашей революции. Анархизм перестал существовать. Рабочие, и среди них, естественно, анархисты, приняли марксистский тезис о взятии власти”. К сожалению, оптимизм оказался преждевременным, и последующие восстания продемонстрировали их неспособность отказаться от старых положений анархизма.

Вечером 21 января кортесы 285 голосами против 4 выражают доверие кабинету М. Асанья и поддержку его предложению о вооруженном подавлении восстания. Оно было подавлено достаточно легко, хотя в Сальене красное знамя пять дней развевалось над мэрией, прежде чем войскам удалось взять верх над рабочими. Всеобщая забастовка прошла 23 января, уже после того, как восстание в основном было подавлено, и охватила Каталонию, Андалузию и Левант. СНТ не была запрещена, но многие ее активисты оказались в тюрьме, а 108 человек (включая Дуррути и Асказо) были высланы в Испанскую Гвинею. Последнее стало причиной анархистского бунта в Таррасе 15-16 февраля 1932г.

Поражение восстания вызвало новые споры внутри СНТ, и привело к выходу из нее “Профсоюзов оппозиции”. Это еще более усилило в ней левое крыло, кредо которого можно выразить словами “Solidaridad Obrera” от 12 августа 1932г.: “Республики для нас значат очень мало. Мы считаем их, с достаточным основанием, также враждебными нам, как и монархии … В своей основе они одинаковы. Против всех них мы повторяли и будем повторять: Да здравствует свобода! Да здравствует социальная революция!”

Правительству удалось на некоторое время успокоить ситуацию, но произошедшие события со всей очевидностью показали, что темп преобразований катастрофически отстает от потребностей общества, и что республиканцы не в состоянии его обеспечить. Они оказались между двумя классовыми лагерями, враждебными друг к другу и к республике, стоявшей между ними и мешавшей их открытому столкновению. Они вынуждены были теперь усмирять трудящихся с помощью армии, для того чтобы иметь возможность продолжать их “осчастливливать” своими реформами. А что еще может делать буржуазная республика?

Тем не менее, получив передышку, правительство продолжило свои неспешные реформы. Опираясь на принятую конституцию, оно распускает 23 января орден иезуитов и конфискует его имущество. Но остались нетронутыми его денежные вклады, а сами иезуиты влились в другие ордена. Этот декрет был намного умеренней, например, королевского декрета 1767г. принятого с той же целью, но вызвал, несмотря на это возмущение правых (еще раз подчеркивая остроту реального противостояния в обществе), которые ответили встречной кампанией против масонства. Среди других деяний республики стоит упомянуть закон от 25 февраля о разводе и гражданском браке, который ввел в Испании европейские нормы законодательства в этих вопросах.

Усилиями Ларго Кабальеро была ратифицирована большая часть международных конвенций МОТ, расширенных и конкретизированных в ряде других законодательных документов. Резкую критику со стороны рабочих организаций вызвал “закон о профессиональных союзах”, также составленный Ларго Кабальеро, ставивший их под контроль государства. Профсоюзы должны были сообщать сведения о своем составе и бюджете в министерство труда, которое имело право проводить инспекции. В случае невыполнения профсоюзы ждал штраф, а его руководители могли быть привлечены к суду. На местах представители министерства могли приостанавливать деятельность локальных профсоюзов, если они посчитают, что те совершили серьезные нарушения закона.

В мае началось обсуждение автономного статута Каталонии и аграрной реформы. Путем проволочек правые пытались затянуть обсуждение. Лишь мятеж генерала Санхурхо и его подавление позволили быстро завершить этот процесс.

Мятеж начался в ночь на 10 августа. Санхурхо, освобожденный к тому времени от командования гражданской гвардией, занимал немаловажный пост генерального директора карабинеров. Его поддержала часть монархистов, ряд высокопоставленных генералов и ХОНС. Традиционалисты выделили в поддержку переворота 6 тысяч рекете, боевиков одноименных военных формирований карлистов, в которых царила железная дисциплина, религиозный фанатизм и строжайшая иерархия.

План переворота предусматривал выступление гарнизонов Севильи, Мадрида, Вальядолида, Гранады и Кадиса. Официально заявленной целью его было, после отстранения правительства Асаньи и учредительных кортесов, избрание нового состава последних, которые должны были определить форму государственного правления Испании.

Мятеж провалился. Во-первых, выступили лишь гарнизоны Мадрида и Севильи. Это, в конечном итоге, было свидетельством того, что не только буржуазия, но и значительная часть помещичьих и религиозных кругов надеялись на мирную эволюцию режима в нужном им направлении. Во-вторых, выступление военных вызвало мгновенную реакцию рабочих и их организаций. Сама по себе эта реакция, эта способность быстро мобилизоваться для отпора реакционному перевороту, (а ведь шел только 1932г., до революции 1936г. было еще 4 года) красноречивым образом говорила о колоссальной энергии, накопившейся в недрах общества. Лишь республиканские иллюзии, лишь надежда, что республика “может быть” изменит ситуацию, сдерживали выход этой энергии.

В Севилье рабочие разных направлений, в ходе подавления мятежа создавали т.н. комитеты общественного спасения. СНТ, ИСРП и КПИ официально заявили о своей готовности выступить против путчистов с оружием в руках. Компартия, как уже говорилось, заплатила за это сменой руководства.