А народ просыпался от кошмара черного двухлетия. Митинги Народного фронта проходили при колоссальном стечении публики. Бурными овациями встречали массы выступления коммунистов. Лозунги Народного фронта пестрели на стенах домов. Активно участвовали в из­бирательной кампании левых партий испанские жен­щины.

Компартия накануне выборов подчеркивала важность их исхода, разоблачала планы реакции, предупреждала о том, что Народный фронт — это не предвыборная ком­бинация, а прочный блок демократических партий и организаций, который должен быть сохранен и после выборов. «Или демократия одержит победу над фашиз­мом, или фашизм разгромит демократию, — говорил Хосе Диас ,на митинге в мадридском театре «Сарсуэла» 15 февраля. — Или революция победит контрреволюцию, или контрреволюция превратит Испанию в развалины, установит господство нищеты, голода и террора. Это то, чего мы хотим избежать, и поэтому я говорю вам: Народный фронт сейчас и Народный фронт после изби­рательной победы, чтобы последовательно развивать бур­жуазно-демократическую революцию и на этом первом этапе совершить то, что еще не сделано в нашей стране . уничтожить остатки феодализма, являющиеся матери- альной базой реакции». Руководители испанских ком­мунистов еще до выборов предупреждали против самоус­покоенности: « .было бы крупной ошибкой думать, пи­сал Хосе Диас в «Мундо обреро» 3 февраля 1936 г.,— что реакция ничего не предпримет после своего пораже­ния и не будет пытаться отнять у народа его завоевания. Уже сегодня она угрожает гражданской войной. Борьба не кончается 16 февраля .»

Коммунисты знали настроения народа, верили в него и предвидели победу Народного фронта. Напротив, Асанья и социалисты, запуганные предвыборным тер-(рором правительства и фашистов, считали поражение Народного фронта неминуемым. Асанья в последний момент даже предлагал призвать население к бойкоту выборов. Однако вопреки его прогнозам народ одер­жал 16 февраля внушительную победу.

Народный фронт добился серьезного успеха. При этом следует иметь ввиду, что количество депутатов от компартии да­леко не соответствовало ее действительному влиянию, так как для того чтобы облегчить победу Народного фронта, она в целом ряде округов не выставляла своих кандидатов. Зато провал реакционеров был полным. Ра­дикальная партия получила в 13 раз меньше мест, чем в прошлых кортесах. Ее вождь Лерус был забаллотиро­ван, так же как руководители других реакционных пар­тий—Каталонской лиги (Камбо), аграрной партии (Мартинес де Веласко) и Испанской фаланги (Примо де Ривера). Последней не удалось провести в кортесы ни одного депутата.

Победа Народного фронта объяснялась, во-первых, недовольством масс реакционной политикой прави­тельств, создавшей невыносимые условия жизни для трудящихся; во-вторых, тем, что народ извлек уроки из астурлйского восстания; в-третьих, тем, что трудящиеся и мелкая буржуазия осознали угрозу фашизма и необходимость объединения сил для решительной борьбы против этой угрозы.

Победа Народного фронта была встречена всена­родным ликованием. Авторитет компартии, которой ис­панские трудящиеся были обязаны этим серьезным успе­хом, рос с колоссальной быстротой. С 16 февраля по 15 апреля 1936 г., несмотря на тщательный индивидуаль­ный отбор, число членов компартии удвоилось и дошло до 60 тыс. человек.

Примечания

1. «Испания 1918-1972» Исторический очерк, под ред. И.М. Майского, «Наука», М., 1975, стр. 173.

Заключение

17 июля 1936 г. в стране вспыхнул военно-фашистский мятеж. В ответ рабочие вышли на улицы, вооружились и соорудили баррикады. Они вступили в бой с мятежниками. В течении 3 дней путч был подавлен на большей части территории Испании.

После боев анархисты стали фактически хозяевами Барселоны. Улицы патрулировались вооруженными рабочими ополчениями. Созданные НКТ, ФАИ и «либертарной молодежью» органы восстания - «комитеты защиты» в городских кварталах превратились в революционные комитеты и объединились в «федерацию баррикад». Каждая баррикада была представлена в революционном комитете делегатом. Новые организации контролировали всю общественную жизнь города, организовали снабжение продовольствием и т.д., посылали делегатов в села, чтобы укрепить возникшие там революционные комитеты. Начал формироваться новый социальный организм. По инициативе комитетов рабочие заняли ломбарды и раздали нуждающимся одежду, матрасы, швейные машины . Было несколько случаев, когда рабочие и работницы захватывали банки и сжигали деньги - символ ненавистного старого мира угнетения.

В этот момент анархистами была допущена первая роковая ошибка. Она состояла, конечно, не в том, что они не захватили власть, как их в этом обвиняют троцкисты, а в том, что они не свергли ее. Региональный комитет НКТ Каталонии долго обсуждал, что делать в создавшейся ситуации. Глава регионального правительства Л. Компанис позвонил секретарю Каталонской НКТ Мариано Васкесу и предложил переговоры. Вначале тот говорил с премьером в весьма иронических тонах. Член ФАИ Гарсия Оливер (в будущем сам министр и создатель «анархо-партии», но тогда еще левый) предложил немедленно провозгласить либертарный коммунизм. Но это предложение не было принято. Абад де Сантильян выступил за союз с другими антифашистскими силами. Промежуточная позиция сводилась к тому, чтобы, не входя в структуры власти, оказывать на них давление для осуществления социализации промышленности и сельского хозяйства, пока правительство, лишенное всякой власти, не падет само. 21 июля собрался пленум Каталонской НКТ. Дуррути и Гарсия Оливер предлагали «идти до конца», не боясь обвинений в «анархистской диктатуре». Но актив решил иначе. Не имея уверенности в успехе в других регионах, делегаты сочли, что «никакого либертарного коммунизма нет», то есть по сути, революции не происходит, необходимо укреплять антифашистское единство. Это была исходная ошибка, которая предопределила другие, последующие. События стали развиваться по собственной логике. Анархисты вошли в сформированный на коалиционных началах полуправительственный орган - Комитет антифашистских милиций. Через несколько месяцев за этим - несмотря на сопротивление радикальной части НКТ, ФАИ и Либертарной молодежи - последовало вступление НКТ в каталонское и общеиспанское правительство. Большинство «лидеров» НКТ пожертвовало немедленной социальной революцией ради - как очень скоро выяснилось - призрачного антифашистского единства.

Трудящиеся-анархисты сами начали социальную революцию, доказав тем самым жизненность анархистских идей. И в своих действиях они - сознательно или нет - ориентировались на идеи либертарного коммунизма. Но нескоординированность и полная стихийность социальных преобразований очень скоро принесла огромные трудности и мешала их успеху.

Пролетарии не собирались возвращать власть республиканским капиталистам, которые проявили полную неспособность бороться с фашизмом. Профсоюзы захватили большинство фабрик и заводов, прежде всего в индустриальном районе Каталонии. Многие предприятия были отняты у хозяев и перешли под управление анархистских и социалистических профсоюзных комитетов. По некоторым данным, так случилось с 70% предприятий Барселоны и 50% в Валенсии (Из 24 млн. жителей Испании в промышленности были заняты около четверти, в сельском хозяйстве - больше половины).