В этот период происходит смена позиции КПИ. Вначале она продолжает свою политику “Единого фронта”, который требовал от рядовых представителей рабочих организаций фактического раскола со своими руководителями. Поэтому никакого единства не получалось. Более того, в соответствии с указаниями из Москвы в апреле 1934г. создается новая профсоюзная структура – CGTU (УВКТ - Унитарная всеобщая конфедерация труда), подчиненная КПИ.

В июне 1934г. съезд Коммунистической молодежи предлагает единство Федерации социалистической молодежи. В ответ последние предложили комсомольцам вступить в местные рабочие Альянсы. Тогда же прошел I Съезд Коммунистической партии Каталонии. Делегацию КПИ на нем возглавлял Висенте Урибе. В своем докладе на съезде он говорил:

“Отождествление с политической линией Коммунистической партии Испании, ее Центральным комитетом и Коммунистическим Интернационалом … это факт самого выдающегося значения, тогда как проведение нашей тактики Единого фронта подверглось серии сомнений и колебаний как в руководстве каталонской партии, так и в некоторых организациях; сомнения и колебания, которые выражаются в тенденции представить себе Единый фронт как блок организаций, в котором стирается действительное лицо Коммунистической партии. По этому поводу есть много критики и самокритики. Все делегаты выразили свое полное согласие с линией Коммунистического Интернационала и Коммунистической партии Испании в том, что касается применения Единого фронта снизу.

Мы не должны забывать, что именно в Каталонии рожден этот выродок, Рабочий Альянс, порожденный ренегатами Рабоче-крестьянского Блока, “трентистами” и социалистами; альянс против Единого фронта и революции. Верная тактика Единого фронта позволяет нам сорвать контрреволюционные планы Рабочего Альянса и, что еще более важно, вовлечь в борьбу тысячи анархистских рабочих и осуществить боевое единство каталонского пролетариата и крестьянских масс под руководством Коммунистической партии”.

Спустя всего три месяца, в течение которых в политической жизни страны не произошло каких-либо принципиальных изменений, другой лидер КПИ, Висенте Арройо, составил другой доклад, посвященный итогам чрезвычайного заседания Центрального комитета партии, прошедшего 11-12 сентября 1934г. в Мадриде:

“В повестке дня фигурировала единственная тема: Единый фронт и Рабочие Альянсы.

Центральный комитет Коммунистической партии Испании обсудил этот вопрос перед тысячами трудящихся и единодушно одобрил предложение Политбюро “войти в Рабочие Альянсы”, при одном единственном условии: условии “иметь право на изложение взглядов и на братскую дискуссию по всем проблемам революции”.

Столь крутой поворот был обусловлен изменением позиции Москвы. Тем не менее, большинство коммунистов встретило его благоприятно, несмотря на тот конфузный вид, который имели местные руководители, когда они подавали заявление о вступление в Альянсы. Возможность совместной борьбы бок о бок с рабочими других направлений для них была более важной.

А обстановка в стране тем временем накалялась. Классовое противостояние переплеталось с национальным конфликтом вокруг Каталонии. 8 сентября, когда в Мадриде должен был начаться съезд Каталонского сельскохозяйственного института Сант Исидре – организации каталонских землевладельцев, рабочие испанской столицы организовали 24-часовую забастовку протеста, в которой участвовало 200 тыс. человек.

Тогда же, 8-9 сентября 1934г., произошли массовые столкновения между рабочими и сэдовцами. На это время в Астурии, в Кавадонге, должен был пройти конгресс “Молодежи народного действия”. Предыдущий съезд в апреле того же года в Мадриде был встречен всеобщей забастовкой, нападением на автобусы, перевозившие делегатов и т.д. На этот раз противостояние приняло еще больший размах. Организаторы планировали прибытие на съезд около 10 тыс. делегатов со всех концов страны. Для их перевозки формировались специальные поезда, использовалось 900 автомобилей и 300 автобусов.1

Но, фактически, съезд был сорван. Железные и шоссейные дороги превратились в настоящее поле битвы между организованными рабочими и сэдовцами. Была объявлена всеобщая политическая стачка, рабочие разбирали железнодорожные пути, перерезали телефонные и телеграфные провода. Вновь, как и в апреле, на шоссейные дороги было высыпана масса стекла и гвоздей, навалены камни и деревья. К этому добавились динамитные взрывы. Многие рабочие были вооружены, а их патрули останавливали каждую машину, идущую в Кавадонгу.

Несколько сотен делегатов все же добрались до зала заседаний. Выступивший перед ними Хиль Роблес обвинил правительство Р. Сампера в бездействии, заявив, что СЭДА будет требовать его отставки.

Спустя несколько дней отряд карабинеров обнаружил у берегов Астурии пароход, команда которого занималась тайной выгрузкой оружия. Команде удалось быстро сняться с якоря и уйти в море. Но в Бордо она была интернирована французскими властями. Оказалось, что судно и груз были приобретены социалистами. Оружие, согласно документам предназначалось для Абиссинии. Всей операцией, в том числе и выгрузкой оружия, руководил сам И. Прието. Тогда же полиции удалось обнаружить склад оружия в Мадриде.

Тем не менее, подготовка к восстанию шла полным ходом. Создавались отряды рабочей милиции, заготавливалось оружие. Особенно успешно процесс шел в Астурии. Объединение практически всех организаций в рамках Альянса обеспечило единство действий. Шахтеры смогли заготовить большое количество динамита, тайно вынося его из шахт. Рабочие оружейных заводов Овьедо смогли вынести немало винтовок.

Процесс подготовки в большинстве случаев шел под руководством социалистов. Формально, они не были связаны никакими конкретными сроками. Но, учитывая, что ИСРП постоянно вела пропаганду, согласно которой революция должна была стать ответом на попытку правого переворота, все организации невольно настраивались на тот момент, когда произойдет попытка создать правительство с участием СЭДА. Разумеется, последняя имела полное конституционное право на участие в правительстве. Но сейчас это никого не интересовало. Настрой рабочих на восстание лишь еще больше способствовал представлению этой право-католической партии как фашистской. Тем более, что у всех на памяти был совсем недавний, и вполне законный, приход к власти нацистов в Германии. Причем, и там в первое правительство Гитлера вошло лишь три представителя фашистской партии. В свою очередь и правые надеялись на то, что правительство с участием СЭДА сможет подавить рабочее движение, не слишком оглядываясь на конституцию.

В это время шел процесс консолидации и укрепления рядов левых республиканцев. Но они были одинаково далеки как от правых, так и от тактики рабочих организаций, включая своего недавнего союзника, ИСРП. Открыто заявляя о своей решимости выступить против установления правого правительства, которое они рассматривали как врага республиканского строя, они в то же время не собирались прибегать к каким-либо революционным методам, вопреки надеждам некоторых рабочих вождей.