Обоснование же высокой степени представленности этих качеств у несовершеннолетних преступников, формирующих ядро их личности, на наш взгляд, представляется наиболее удобным на основе сопоставления с разными типами акцентуаций характера[84], которые чрезвычайно распространены среди этих преступников (81% от общего числа)[85]. Наиболее распространенными типами из акцентуаций характера, как было установлено, являются неустойчивая, инертно-импульсивная, гипертимная и демонстративная акцентуации[86]. Если рассматривать гипертимную, неустойчивую, демонстративную акцентуации, то можно увидеть, что основой поведения подростков с данными акцентуациями являются доминирующие мотивы эгоизма, – стремления к самоутверждению, жажде внимания к себе, получению удовольствий. У гипертимных подростков это проявляется в постоянной склонности шутить, весело проводить время, повышенного стремления к приключениям, быстрой смене увлечений, слабой воле, нежелании тормозить свою активность. Близко к гипертимной акцентуации примыкает неустойчивый тип акцентуации, который хотя внешне и проявляет себя по-другому, но обладает внутренним единством с ней: подростки с такой акцентуацией нерешительны, слабовольны, неустойчивы, для них характерно невыполнение обязанностей, предпочтительны нетрудовые пути достижения целей, гедонистические взгляды и сексуальная озабоченность. У демонстративных же подростков выражена патологическая потребность во внимании, восхищении, удивлении, почитании другими их особы.

В основе мотивации инертно-импульсивной акцентуации находится эгоцентризм. Антонян Ю.М. и Юстицкий В.В. пишут: “У подростков с данной акцентуацией преобладающим является представление о враждебности окружающих и о допустимости применения физической силы”[87]. Доминирующим мотивом у таких подростков является избегание гибели, преодоление угрозы своему существованию. Несовершеннолетние подростки с таким типом акцентуации часто становятся лидерами антиобщественных и преступных групп, готовы совершать наиболее тяжкие преступления.

Если принять предложенные посылки о том, что фундамент личностей несовершеннолетних преступников составляют неокультуренные эгоизм и эгоцентризм, то находится объяснение тому, почему они готовы за счет других или “на других” удовлетворять свои эго-потребности. И тогда становится понятным, почему несовершеннолетние преступники чаще других нарушают дисциплину в школе, пропускают занятия, не выполняют домашние задания, ограничены в своих духовных запросах (не посещают выставок, театров, библиотек, мало или совсем не читают книг, предпочитают “легкие” фильмы – боевики, “ужастики”, фантастику, эротику (по возможности и порнографию), рано и беспорядочно вступают в половые связи. Становится понятным и их праздное времяпровождение, бесцельные прогулки “стаями” и “семьями” по улицам, совместное распитие спиртного, употребение наркотиков, издевательства над младшими и старшими. Также проясняется то, почему в эмоционально-волевой сфере у несовершеннолетних преступников, как правило, преобладают: ослабление или неразвитость чувства стыда, равнодушное отношение к чувствам и переживаниями окружающих, не входящих в свой круг, эмоциональная холодность, несдержанность, агрессивность, жестокость, грубость, лживость, лицемерие, отсутствие достаточного уровня самокритичности; эмоциональная неуравновешенность, трусость, недоверчивость и подозрительность, дерзость, упрямство, тщеславие; разрыв между уровнем требований к себе и к окружающими, завышенная самооценка; ослабление волевых качеств, но при усилении отрицательной направленности воли - “злой” воли.

И также становится понятным, почему с точки нравственного уровня, правосознания и ценностных ориентаций для несовершеннолетних преступников характерны: разрыв между общепризнанными ценностями; псевдосолидарность, когда выше ставятся интересы своего круга; ложно понимаемое чувство товарищества; жизненные цели, характеризующиеся стремлением к достижению психологического комфорта в референтной группе, получению сиюминутного удовольствия от жизни[88].

Поэтому, в соответствии с высказанной концепцией о неокультуренных эгоизме и эгоцентризме можно утверждать, что все названные выше характеристики, черты, увлечения, возникают и приобретаются не только и не столько потому, что несовершеннолетние преступники ранее попали под негативное влияние окружающих, испытали неудачу в процессе социалиазации (это следствия, а не причины), но скорее благодаря своему ценностному ядру личности, которая стала той “дальней” причиной, приведшей сначала к появлению девиантных интересов, потребностей, черт характера, поведения, а потом и к совершению преступления[89]. В этом отношении неокультуренные эгоизм и эгоцентризм являются теми “магнитными” ценностными ядрами в структуре личности несовершеннолетнего преступника, которые формируют рядом с собой такие вышеназванные эго-влечения как патологическое тщеславие, праздность и лень, агрессивность (гнев), корыстные установки и потребности (особенно заметные у несовершеннолетних преступников с демонстративными, неустойчивыми, гипертимными и инертно-импульсивными акцентуациями характера).

Таким образом, в соответствии с этим аргументом, РППН должна проводится как можно раньше, так как процесс развития неокультуренных эгоизма и эгоцентризма с самого раннего детского возраста идет по нарастающей, усиливаясь под негативным воздействием массовой культуры и деструктивных процессов в обществе. И именно поэтому обречены на неудачу попытки строго правового просвещения, не сопровождающиеся мерами по формированию у детей социально-полезных навыков[90] и нравственных убеждений, потому, что если внутренней мотивацией личности является неокультуренные эгоизм или эгоцентризм, то не может состояться переход от знания закона к его исполнению.

Криминогенность эгоизма и эгоцентризма усиливается еще тем, что в современном обществе есть все условия для того, чтобы все большее и большее количество подростков вырастало с наличием эгоистических и эгоцентрических ценностных установок. Как пишет по этому поводу японский криминолог Кан Уэда: “Современное общество – парник для выращивания делинквентной молодежи, а сама делинквентность – зеркало общества”[91]. Кроме того, даже если у большинства современных детей и произойдет определенная “аккультурация” эгоизма и эгоцентризма, то есть они не будут совершать квартирные кражи, грабежи, разбои, хулиганства, то в совершеннолетнем возрасте многие будут готовы и будут совершать “беловоротничковые” преступления в сфере собственности, предпринимательства, экономики, финансов, управления, государственной службы, будут пассивно или активно поддерживать организованную преступность и коррумпированный государственный аппарат.

7. Близко связанным с предыдущим аргументом в пользу РППН является тезис о том, что раннепрофилактические меры нужны как предупредительный “удар” против все возрастающего влияния преступной и делинквентной субкультуры. Преступность по меткому выражению Сукало А.А. перестала быть тем “социальным дном”[92], которое раньше только и было средой обитания преступного мира и базой его воспроизводства, как это явствует из произведений В.Гюго, Ч.Диккенса, О. Бальзака, М.Горького и других. Теперь это “социальное дно” в результате всех перверсий общественных отношений в 80-е и 90-е годы заняло равноправное место в обществе и является конкурирующей системой “большой культуре” как альтернатива и возможный стандарт образа и качества жизни. На арену жизни вышел тип жесткого, преуспевающего, изворотливого, состоятельного молодого человека. Такие качества, как честность, порядочность, интеллигентность, культурность оказались в числе не только престижных, но и презираемых значительной частью молодых людей. Новый культурный эталон, как пишет Сукало А.А., изменил не только традиционные нормативные представления, но и открыл границы непомерной экспансии социальных отклонений, обусловил патологический крен общественной жизни[93]. В этот стереотип лучше всего вписался как раз именно традиционный делинквент, обладающий всем набором необходимых свойств. Субкультура же преступного мира стала заполнять образовавшийся культурный вакуум (это более заметно на языковых заимствованиях из блатного жаргона в лексике СМИ, политиков и т.д.) и тем самым качественно изменила характер социализации молодежи[94]. К сожалению, негативные последствия сложившейся ситуации недооцениваются, и, пожалуй, не осознаются как федеральном, так и на региональном уровнях законодательной и исполнительной власти. В соответствии же с принципом взаимодействия, преступная субкультура оказывает негативное влияние на многие социальные процессы, причем иногда более сильное, чем их влияние на саму преступность.