Подростки же другого типа, наоборот, не стремились к должностным вершинам, но их больше любили и если не выбирали, то они оказывались неформальными лидерами в классе, к ним больше прислушивались, и эти подростки были более благополучными в своем эмоциональном состоянии. В то время, как подростки первого типа чувствовали неудовлетворенность, им всегда недоставало любви, признания, то у вторых наблюдалась удовлетворенность своим положением в коллективе.[203]

Среди подростков эго-направленности наблюдалось много проявлений так называемого аффекта неадекватности, который проявляется всегда, прежде всего, в завышенном уровне притязаний[204]. Такие подростки претендуют на большее, чем на самом деле могут сделать. Претензии превышают их реальные возможности. Их потребность в признании, уважении и успехе настолько сильна, что они желаемое принимают за действительное и склонны браться за более трудные задачи, чем те, которые могут решить. В эксперименте им предъявлялась серия из девяти задачек с возрастающей степенью трудности и предлагалось выбрать для решения те задачи, которые они смогут решить. Такие подростки выбирали самые трудные задачи и, как правило, их не решали. И когда они сталкивались со своей неспособностью решить, то обвиняли экспериментатора, говорили, что задача неправильная, что они умеют решать, но не хотят, и, наконец, хлопали дверью и, расстроенные, уходили. Это типичное проявление “аффекта неадекватности”: во всем, что у них не получается, виноват кто-то другой.

Подростки с общественной и деловой напрвавленностью обычно выбирали средние по трудности задачи. Если решали их, то выбирали потруднее, если не решали, выбирали полегче. У них обнаруживались адекватный уровень притязаний и адекватное поведение. Но если они не решали задачку, то им было интересно, почему она не решается. И поэтому некоторые из них приходили на второй день и предлагали новое решение. И получалось, что у этих подростков была направленность на сам процесс преодоления трудностей, а не на оценку результата. Значит, им было важно не мнение о себе, важным было не казаться, а быть.

Таким образом, можно говорить о том, что подростки с направленностью на себя более несвободны, уязвимы, чем подростки с общественной направленностью. Сам же характер направленности личности формируется в семье именно в первые годы жизни ребенка, как это было подробно показано в этой главе. Эгоцентризм и эгоизм как основные результаты неправильного воспитания действительно обрекают ребенка на получение опыта конфронтации, стрессов, неадекватности, агрессии, нетерпимости во взаимоотношениях с окружающим миром по мере взросления. В философском смысле родители этих трудных детей не смогли передать им дара свободы – способности определять свое поведение доброкачественными ценностями и смыслами. Ведь человек, как выражается В.Франкл больше, чем психика, человек – это дух. И в этом отношении человек характеризуется двумя способностями: к самотрансцедентации и к самоотстранению. Первая – это постоянный выход за пределы самого себя в направлении на что-то, существующее вне его. Вторая – умение подняться над собой и ситуацией, посмотреть на себя как бы со стороны[205]. И именно две эти способности у эгоцентричных и эгоистичных детей оказываются неразвитыми, что им крайне затрудняет жизнеутверждающее общение с окружающим миром.

Эта неспособность преодолеть тяготение “Эго”-ядра личности и обуславливает частое проявление эффекта неадекватности в поведении трудных подростков. “Умиротворяющая” же профилактика девиантного поведения, ставящая цель создать наилучшую ситуацию для самоутверждения этого подростка (направить его в спортивную секцию, в кружок художественной самодеятельности) без коррекции направленности личности на самого себя, рискованна. А во многих случаях эффект “умиротворяющей” профилактики вообще бывает труднодостижимым по той причине, что девиантные подростки с направленностью личности на себя, как правило, обладают ограниченными способностями. Поэтому им трудно удерживаться в кружках, спортивных секциях (за исключением тех, которые связаны с единоборствами и ярко выраженным атлетизмом), потому что занятие ими требует дисциплинированности, самоотдачи, напряжения сил, к которым из-за неокультуренных эго-влечений такие подростки совершенно не готовы.

Подводя итоги этой главы можно было бы сделать несколько принципиально важных выводов и рекомендаций по ранней профилактике преступности несовершеннолетних в рамках семьи:

1. Недопущение родителями формирования развитых эгоцентризма и эгоизма детей, является главной задачей семьи. Основными условиями для этого является установление гармоничных психологической дистанции (то есть достаточной родительской любви) и контроля поведения (без допущения авторитаризма или попустительства). Однако осуществление гармоничного воспитания в семье сегодня становится все более и более затрудненным, так как вступающие в брак супруги часто сознательно или подсознательно запечатлевают негативный опыт построения семейных отношений (почерпнутый из их собственных семей).

Таким образом, одним из перспективных вариантов профилактики семейного неблагополучия является включение в систему общего образования предметов (предмета) по духовно-нравственным основам семьи, содержащие в себе компоненты психологии, культуры и традиции семейных отношений.[206]

Выдвижение такого рода рекомендации связано с тем, что сегодня существует значительная социальная потребность в таком обучении и воспитании, использующей школу как наиболее удобный для этого социальный институт. Необходимость такого курса по изучению духовно-нравственных основ семьи связана с тем, что сама семья из-за своего кризиса, ломки ее традиционных социальных механизмов (например, упадка расширенной семьи) не справляется с важной задачей передачи жизнеутверждающего опыта брачных отношений.

Данный учебный курс являлся бы одним из проявлений государственной семейной политики, которая в своем составе должна иметь как социально-экономические, так и социально-психологические (просвещенческие) компоненты. И если первые из них в современной политике еще как-то представлены, то вторые компоненты отсутствуют полностью. Поэтому данный школьный курс в условиях господства агрессивной индивидуалистической культуры был бы своеобразным опытом восполнения отсутствующей в обществе социально-психологической поддержки семьи. Целями такой поддержки является повышение авторитета семьи, ее привлекательности, формирование ценностного стимулирования молодежи ко вступлению в стабильные брачные отношения (насущно необходимые для РППН).

Одной из основных задач курса по духовно-нравственным основам семьи являлась бы повышение педагогической компетентности и особенно озабоченности будущих родителей к реально существующим трудностям воспитания детей. Одновременно на уроках этого предмета могло бы осуществляться изучение норм семейного права, и особенно вопросов юридической ответственности родителей (лиц их замещающих) за ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию и содержанию детей.