Правовое регулирование взаимоотношений супругов претерпевало значительные изменения на протяжении трех веков. От свободы в распоряжении имуществом в начале XVI в. до полной зависимости от мужа со второй половины XVI и в XVII вв. и, наконец, к самостоятельности и раздельности имущественной собственности в XVIII в., которая охранялась законом. В разное время супруги имели разные» права и социальные гарантии. Хотя светское законодательство регулировало права и обязанности супругов, в обществе почти неизменной оставалась нравственная установка на некое преимущество мужа перед женой. Церковь последовательно поддерживала атмосферу закрытости семейной жизни и одобряла невмешательство во внутренние конфликты семьи. Проповеди скромного поведения, подчинения власти в устах служителей церкви в большей степени были обращены к женщине. Любопытно другое. Объем имущественных прав супруги не влиял на ее положение в семье. Имела ли она право распоряжаться своей собственностью или нет - в каждом случае она могла быть подвергнута жестокому обращению со стороны мужа. Искать защиты у кого-либо было трудно, так как церковь проповедовала покорность и терпение, так же как и христианское учение.

Приобретение женщиной значительных имущественных прав позволило независимо существовать в браке, наравне с мужем наделять детей приданым и участвовать в их воспитании. Нравы общества по-прежнему считали женщину подчиненной мужу не только в христианском, но и в бытовом смысле. И все же экономическое и правовое обеспечение женщины в обществе были намного важнее, чем ее бытовая закрепощенность.

2. Отношения между родителями и детьми.

Нравственно-религиозная ориентация семьи была направлена на авторитет ее главы, почтение к старшим, уважение мнений родителей. Данная позиция, во многом оправданная, приводила к зависимости детей от родителей в силу не материальных соображений, а воспитания, насаждавшего идею покорности. В этом вопросе большая роль отводилась церкви. Трудно с точностью восстановить нравственно-бытовую жизнь того времени. На мой взгляд, она всегда была противоречивой. Так, среди крестьянского населения по-прежнему сохранялись языческие праздники, игрища, которые не замыкали внешней жизни, а у привилегированных сословий преобладала семейная замкнутость. Общество не живет единой жизнью, несмотря на влияние церкви и христианских идей. Ориентация церкви на аскетизм, покорность приводила к тому, что дети почти не оказывали сопротивления родителям при расхождении их интересов. Проникнуть в существовавшую систему воспитания отчасти может помочь Домострой: «А пошлет Бог у кого дети сынове или дщери: ино имети попечение отцу и матери о чадех своих: снабдити их л воспитати в добре наказании: и учите страху Божию и вежеству и всякому благочинию; и, по времени и- детям смотря, и по возрасту, учит и рукоделию: матери дщери, а отцу сынове, кто чего достоин . любит их и беречи, и страхом спасати . наказуй - дети во юности, покоится на старость Твоего; и храни и блюсти о чистоте телесной . Аиде у того боязливых родителей . чада воспитати в страсе Божий и в добре наказании . и те чада, с родителями своими, бывают от Бога помиловали . а от добрых людей хвалими .»[52]. Права родителей не только охранялись в нравственном смысле, а и защищались в церковном суде. В компетенцию патриаршего суда входили дела о неповиновении детей родителям: «Родители на детей своих в непослушании . или в каких иных неистовствах, бьют челом»[53].

Высокий авторитет родителей был подтвержден и Соборньм Уложением[54]. Более того, Соборное Уложение предусматривало за убийство детьми родителей смертную казнь, а в противоположном случае только тюремное заключение сроком на один год, «но смертию отца и матери за сына и за дочь не казнити»[55]. Дети, в свою очередь, не только не могли получить поддержку из-за незаслуженных обид - им строго запрещалось вообще жаловаться на родителей: их надлежало «бит» кнутом, и отдать их отцу и матери»[56], которые, надо думать, добавляли похожее наказание. В Домострое также есть совет, как воспитывать детей, который по жестокости превзошел все законоположения: «Казни сына своего от юности его и покоится тя на старость твою, и дает красоту души твоей. И не ослабляй бня младенца: аще бо жезлом биеши его, не умрет, но здравие будет .»[57]. Можно сказать, что церковь и государство не только не ограничивали родительскую власть, но и поощряли их злые действия.

В XVIII столетии произошли изменения в общественной жизни и семья уже не могла находиться в прежнем замкнутом состоянии. Однако политика государства была неизменна в защите исключительно родителей в ущерб интересам детей. В 1722 году Синод разбирал челобитную крестьянина Ивана Беляева на сына, который ему не повиновался и тратил его пожитки[58]. Из материалов дела не видно, в чем проявилось неповиновение, однако сын на допросе признал себя виновным, за что был наказан плетьми, после чего с него взяли подписку о послушании отцу под угрозой ссылки на каторжные работы. В 1728 году дьяк Иван Гаврплов также жаловался Синоду на детей, которые его не слушаются[59]. Дел подобного рода немало, а о неблаговидных поступках родителей нет ни одного. В 1767 году по указанию Екатерины. II Сенат рассмотрел челобитную князя Мещерского, в коей он просил отобрать у сына купленное отцом недвижимое имение в Костромском уезде «по причине невоздержаннаго его житья .»[60]. В указе Сената нет следов расследования с целью установления, в чем выразилось «невоздержанное житье», что не помешало Сенату безоговорочно встать на сторону Мещерского-старшего.

Очередной мерой, подтверждавшей родительский произвол, было введенное в 1775 году право родителей помещать детей в смирительные дома (ясно, что здесь не идет речь о больных психическими заболеваниями): «Смирительный дом устанавливается ради таких людей обоего. пола,, которые непотребнаго и невоздержаннаго жития, яко: сыновья или дочери, кои родителям своим. непослушны, или пребывают злаго жития, или ни к чему доброму несклонны .»[61]. Исключительное право определения «злаго жития» принадлежало родителям, которые были заинтересованной стороной. Только раз я обнаружила стремление государства ограничить произвол родителей: это относилось к запрету отдавать в юном возрасте своих детей в монахи: «Вошло в обычай . что родители малых сынов . еще прежде довольнаго их разсуждения обещавают в монахи, а потом возрастных увещевают или и понуждают . в монашество . Сей обычай душегубный есть . И хотя чада, воли родительской подлежат; но не как скоти безсловеснии .»[62]. Инициатором этого ограничения был Петр I, который заботился не об ограничении родительских прав, а об интересах государства. Он отрицательно относился к монастырям и возражал против ухода молодого поколения в монахи вместо того, чтобы им нести государственную службу. Не думаю, что запрет исполнялся и после смерти Петра — просто государство ограничивалось осуждением родителей, но едва ли отменяло их действия.

Другой важной проблемой было регулирование имущественных отношений между родителями и детьми. Сохранилось немного источников, по которым можно восстановить содержание имущественных прав детей. Ясно, что родители пользовались и распоряжались имуществом без участия своих несовершеннолетних детей. Это было неизменным на протяжении всего изучаемого времени. В начале XVI в. мать и отец приобретали собственность в вечное владение, т. е. в случае их смерти данная собственность передавалась. Государство не вмешивалось в процедуру передачи земельных наделов из одних рук в другие. При вступлении детей в брак родители могли выделить им земельную собственность, но, видимо, могли и отобрать ее. Государство не уберегало даже совершеннолетних детей от произвола родителей. Позже любая передача земельной собственности происходила под контролем государственных органов, которые брали за это пошлину и записывали факт передачи земли новому владельцу.