Вставая на ноги, она с помощью языка убедилась, что все зубы остались на месте. С ними все было в порядке, ни один не был вырван или сломан. Ее лицо было исцарапано грубой одеждой Надрика, а губы разбиты, но сама она была невредима. Она напомнила себе об этом. Она была невредима и могла свободно покинуть переулок. Настолько свободно, насколько это позволялось любому гай’шан. Если среди Шайдо много таких как этот Надрик, который больше не считается с цветом этой одежды, значит среди Шайдо зарождается беспорядок. Лагерь становился более опасным местом, но при беспорядке больше возможностей для побега. Вот как ей следует это принять. Она узнала кое-что, что могло ей помочь. Если только она перестанет трястись.

В конце концов, она неохотно посмотрела на своего спасителя. Она узнала его голос. Он стоял у нее за спиной и спокойно смотрел на нее без тени симпатии. Она решила, что закричит, если он попробует к ней прикоснуться. Еще одна глупость, после того, как он ее спас, но факт остается фактом. Ролан был всего на ладонь ниже Надрика и почти таким же широким, и у нее была причина хотеть пырнуть ножом и его. Он был не из Шайдо, а одним из Безродных - Мера'дин, людей которые покинули свои кланы, отказавшись последовать за Рандом ал'Тором. А еще, он был тем, кто "сделал ее гай’шан”. Если говорить честно, то он спас ее от холодной смерти в ту ночь, когда ее поймали, завернув в свой плащ, однако, ей не понадобился бы его плащ, если бы он сначала не сорвал с нее всю одежду. Первое, чему подвергались все гай’шан, это полное обнажение, но это не означало, что она должна его простить.

"Спасибо”, - сказала она. Слова жгли язык.

"Я не просил благодарности”, - мягко сказал он. - "Не смотри на меня так, словно ты хочешь покусать меня потому, что не смогла укусить Надрика”.

Она умудрилась не зарычать на него – с большим трудом. Ей не удалось принять достаточно смиренный вид, как ей ни хотелось, прежде чем она развернулась и пошла в сторону улицы. Хорошо, она попыталась уйти. Ее ноги все еще сильно дрожали, так что заставляли ее пошатываться. Пробегающие мимо гай’шан едва посмотрели в ее сторону, продолжая бегать по улице со своими ведрами. Немногие пленники интересовались чужими неприятностями. У них было достаточно своих.

Подойдя к корзине с бельем, она вздохнула. Корзина лежала на боку, и белые шелковые блузки и черные юбки, которые лежали отдельно, вывалились на грязную, покрытую пеплом мостовую. По крайней мере, по ним, кажется, никто не прошелся. Каждого из тех, кто все утро носил воду, и кому предстояло делать это на протяжении всего дня можно простить, даже если бы он и наступил на одежду, немного оступившись. Ведь повсюду лежали клочки одежды, которая была содрана с жителей Майдена, превращенных в гай’шан. Она постаралась бы их простить. Подняв корзину, она начала собирать одежду, стряхивая с нее пепел и грязь. В отличие от Сомерин, Севанна любила шелк. Она не носила ничего другого. Она гордилась этим так же, как и своими драгоценностями, и в равной мере выставляла на показ и то и другое. Ей не понравится, если что-то из ее гардероба невозможно будет отчистить.

Когда Фэйли укладывала в корзину последнюю блузу, к ней подошел Ролан и одной рукой поднял корзину. При взгляде на него слова – «большое спасибо, я могу справится сама» - застряли у нее в горле. Ее ум был единственным оружием, которое у нее оставалось, и она не должна была позволять эмоциям брать над ним верх. Ролан оказался здесь не случайно. Это не было странным совпадением. Она часто его видела после того, как была поймана. Гораздо чаще, чем простые случайные встречи. Он следил за ней. Что он сказал Надрику? Он не отдавал ее Севанне и не предлагал выкупить? Принимая во внимание тот факт, что он ее захватил, хотя и осуждал захват в гай’шан мокроземцев - большинство Безродных тоже были от этого не в восторге – он, очевидно, продолжал заявлять на нее свои права.

Она была уверена, ей не нужно боятся насилия с его стороны. У Ролана был шанс, когда она была обнажена и связана, и в тот момент никаких препятствий перед ним не было. Возможно, ему не нравилось овладевать женщинами таким способом. В любом случае, Безродные были почти такими же чужаками среди Шайдо, как и мокроземцы. Ни один Шайдо по-настоящему им не доверял, а Безродные не совали свои носы в дела Шайдо, соглашаясь с тем, что они считали меньшим злом, но только до тех пор, пока оно оставалось меньшим для них. Если она сможет сделать этого мужчину своим другом, то, возможно, он захочет ей помочь. Не сбежать, конечно, нет - просить об этом было бы слишком, однако . Или не слишком? Единственным способом проверить - было попытаться.

"Спасибо", - сказала она и выдавила улыбку. К ее удивлению он улыбнулся в ответ. Маленькая улыбка, почти не заметная, но Айил не были слишком эмоциональными. Они могли показаться высеченными из камня, пока к ним не начнешь привыкать.

Несколько шагов они бок о бок шли молча. Он нес корзину в одной руке, она придерживала свои юбки в другой. Как будто они вышли на прогулку. Если у вас развито воображение. Некоторые гай’шан смотрели на них с удивлением, но быстро опускали глаза. Она не знала как начать. Ей не хотелось, чтобы он решил, что она с ним флиртует. В конце концов, ему нравились женщины, но он сам ей помог.

"Я присматривал за тобой”, - сказал он. - "Ты сильная, мужественная, и думаю, не боишься. Большинство мокроземцев наполовину обезумели от страха. Они шумят, пока их не накажут, а затем плачут и боятся. Я думаю, что в тебе много джи".

"О, я боюсь", - ответила она. - "Просто я стараюсь не этого показывать. Слезы никогда не приводят ни к чему хорошему”. Мужчины в это верят. Если ты заплачешь, слезы могут повернуть все тебе на пользу, а несколько слезинок, оброненных ночью, помогают пережить следующий день.

"Есть время смеяться и время плакать. Мне бы хотелось видеть, как ты смеешься”.

Она улыбнулась, очень сухо. - "У меня было мало причин для смеха с тех пор, как я одела белое, Ролан”. Она взглянула на него краем глаза. Не слишком ли быстро? Но он только кивнул.

"Все равно. Я хотел бы видеть, как ты улыбаешься. Улыбка идет твоему лицу. Смех пойдет тебе еще больше. У меня нет жены, но иногда я могу рассмешить женщину. Я слышал, у тебя есть муж?"

Пораженная, Фэйли запнулась о собственную ногу, и чтобы не упасть, схватилась за его руку. Но тут же отдернула ее, глядя на него из-под края капюшона. Он остановился, и подождал, пока она восстановит равновесие, затем снова пошел рядом. Его лицо не выражало ничего, кроме легкого любопытства. В отличие от Надрика, остальные Айил ждали первого шага от женщины после того, как мужчина привлек ее внимание. Одним из способов были подарки. Другим, рассмешить женщину. - "У меня есть муж, Ролан, и я очень сильно люблю его. Очень сильно. Я не могу дождаться, когда я к нему вернусь”.

"Это случиться, после того, как ты гай’шан, снимешь белое, тебя больше не смогут удерживать силой”, - мягко сказал он. - "Но возможно вам, мокроземцам, это не очень понятно. И гай’шан должно быть чувствуют себя одинокими. Возможно, мы еще встретимся и поговорим”.