Айрам быстро поклонился, затем развернул своего серого и устремился к лагерю, но Перрин видел беззвучные вопросы и возражения на лицах собиравшихся. Марлин все еще разглядывала его, словно не совсем уверенная в том, кем он был. Галенне хмуро рассматривал поводья в своих руках, без сомнения, понимая, что дело оборачивается в худшую сторону, несмотря на все его попытки. Берелейн выглядела встревоженной, и в ее глазах был заметен протест, а рот Анноуры вытянулся в тонкую линию. Айз Седай не любили, когда их прерывали, даже застенчивые Айз Седай, и она выглядела готовой выразить свое недовольство. Лицо Арганды налилось кровью, и он открыл рот с явным намерением закричать. Арганда часто кричал, с тех пор как его королеву похитили. Не было смысла задерживаться, чтобы послушать.

Ударив пятками, Перрин отправил Ходока легким шагом сквозь ряды Крылатой Гвардии, направляясь назад к срезанным деревьям. Не торопливо, но и не задерживаясь - быстрый карьер несет через лес его гонца, напряжено вцепившегося в поводья, и шарящего сквозь мрак глазами в поисках Грейди. Илайас без звука направил мерина вслед за ним. Перрин был уверен, что в нем не осталось места даже для капли страха, но молчание Илайаса заставила его ношу вырасти. Этот человек никогда не встречал на пути препятствий, заранее разведав округу. Его молчание вопило из непроходимых гор. Но все равно должен быть путь. Когда они достигли гладкого каменного выступа, Перрин развернул Ходока и пустил его сквозь косые лучи света, объезжая и поваленные деревья, и еще стоящие, неспособный заставить себя остановиться. Ему необходимо было движение. Должен быть выход. Его разум метался как попавшая в клетку крыса.

Илайас спешился и сел на корточки, нахмурившись рассматривая разрезанный камень, не обращая внимания на мерина, который натянул поводья, пытаясь пятиться в обратном направлении. За камнем, одним концом на собственном пне лежал толстый ствол сосны высотой почти в пятьдесят спанов, возвышаясь настолько, что Илайас мог пройти под стволом, не пригибаясь. Яркие лучи солнечного света, проникающего сквозь навес леса с другой стороны, казалось, усиливали тень вокруг отмеченного следами камня, но это беспокоило его не больше, чем Перрина. Его нос сморщился от запаха жженой серы, который все еще висел в воздухе. - “Я решил, что уловил эту вонь на дороге. И думал, что ты обратил бы на это внимание, если бы не был занят другими вещами. Крупная свора. Больше, чем я когда-либо видел или слышал”.

“Тоже сказала Масури”, - рассеянно ответил Перрин. Что задержало Грейди? Сколько людей живет в Эбу Дар? Таким был по размерам лагерь Шайдо. - “Она сказала, что она пересекла следы семи свор, и ничего подобного она прежде не видела”.

“Семь”, - бормотал удивленно Илайас. - “Даже Айз Седай должны постараться, чтобы это определить. Большинство историй о Гончих Тьмы рассказаны людьми, боящимися темноты”. Хмуро разглядывая следы, пересекающие камень, он покачал головой, и когда снова заговорил, его голос окрасился печалью. “Они когда-то были волками. Душами волков, пойманных и извращенных Тенью. Они послужили основой для создания Гончих Тьмы, Темных братьев. Я думаю, именно поэтому волки должны принять участие в Последней Битве. Или, возможно, Гончие были созданы именно потому, что волки там будут, чтобы бороться с ними. Узор порой сплетается так, что соваррские кружева по сравнению с ним просто детский лепет. Все равно, это было давным-давно, во время Троллоковых Войн или Войны Тени, насколько я знаю. У волков длинная память. То, что знает один волк, никогда не забудется пока живы другие. Они избегают разговоров о Гончих Тьмы, и также избегают самих Гончих. Может погибнуть сто волков, пытаясь убить одного Темного брата. Но хуже, если они потерпят неудачу - Гончая может пожрать души умирающих, и через год, раньше или позже, появится новая свора Темных братьев, которые не будут помнить, что когда-то были волками. Я надеюсь, что они не помнят”.

Перрин натянул поводья, хотя испытывал потребность продолжать движение. Темные братья. Волчье имя для Гончих Тьмы, приобретало дополнительную силу. “Могут они пожрать душу человека, Илайас? Скажем того, кто умеет говорить с волками?” - Илайас пожал плечами. Только горстка людей могла делать то же, что делали они, насколько каждый из них знал. Ответ на этот вопрос мог прийти только в момент гибели. Но что было более важно, если прежде они были волками, то они должны быть достаточно разумными, чтобы сообщать о том, что они обнаружили. Масури это подразумевала. Глупо было надеяться на другое. Сколько у него времени, прежде, чем Гончие это сделают? Сколько на то, чтобы освободить Фэйли?

Звук копыт, хрустящих по снегу, объявил о прибытии всадников, и он поспешно сообщил Илайасу, что Гончие Тьмы кружили вокруг лагеря, и они сообщат о том, что видели тому, кому должны докладывать.

“Я бы не волновался слишком сильно, мальчик”, - ответил пожилой мужчина, осторожно наблюдая за приближающимися лошадьми. Отходя от камня, он стал разминать мускулы, затекшие от слишком долгого пребывания в седле. Илайас был слишком осторожен, чтобы быть пойманным изучающим то, что для прочих глаз было скрыто в непроглядной тьме. “Похоже, они охотятся за чем-то более важным, чем ты. И они будут продолжать, пока не найдут, если потребуется целый год. Не волнуйся. Мы освободим твою жену до того, как те Гончие Тьмы расскажут, что ты был здесь. Не говорю, что это будет просто, но мы сделаем это”. В его голосе и запахе была уверенность, но с очень маленькой толикой надежды. Практически безнадежно.

Борясь с отчаянием, не позволяя ему прорваться снова, Перрин пустил Ходока шагом, когда Берелейн и ее гвардейцы появились из-за деревьев, сопровождаемые Марлин верхом за спиной Анноуры. Едва Айз Седай натянула поводья, темноглазая Хранительница соскользнула на землю, расправляя свою плотную юбку, чтобы закрыть темные чулки. Другая женщина, возможно, и показалась бы смущенной, продемонстрировав свои ножки, но только не Марлин. Она просто поправляла одежду. Анноура выглядела расстроенной, с кислым недовольным лицом, отчего ее нос казался больше похожим на клюв. Она хранила молчание, но судя по выражению лица, была готова кусаться. Она, похоже, была уверена, что ее предложение провести с Шайдо переговоры должно быть принято, особенно после поддержки Берелейн и Марлин, в худшем случае, оставшейся нейтральной. Серые были теми, кто всегда вел переговоры или посредниками, судьями и авторами разных соглашений. Возможно, именно в этом были ее мотивы. В чем же еще? Проблема в том, что он должен был отклонить ее услуги, но обязательно это запомнив. Он должен учитывать все, что могло помочь с освобождением Фэйли, но проблема, которую ему необходимо решить, лежала в сорока милях к северо-востоку.

Пока Крылатая Гвардия выстраивалась, как обычно, в круг среди высоких деревьев, Берелейн пустила своего гнедого вровень с Ходоком и постаралась перекрыть дорогу, пытаясь заставить Перрина продолжить разговор, соблазняя его оставшимся куском куропатки. Она пахла неуверенностью и сомнением на счет его решения. Возможно, она надеялась уговорить его попытаться выкупить пленников. Он заставил Ходока продолжить движение и отказался слушать. Сделав это, он должен был поставить все деньги на один бросок. Но он не мог поставить Фэйли на кон. Надо продолжать думать последовательно, как при работе с молотом - для него это единственный способ. Свет, но как же он устал. Он постарался поплотнее сжаться вокруг своего гнева, впитывая из его жара энергию.