Решив держать настроение под контролем, она пошла забрать Мейдани и Леонина. У нее была Черная сестра, и она была загадкой, с которой она знала как разобраться.

* * *

Когда новая волна холода пронеслась сквозь сеновал, Гавин открыл глаза в темноту. Толстые каменные стены сарая обычно не пропускали ночной холод, если только очень сильный. Внизу бормотали голоса, но ни один не был встревоженным. Он снял руку с меча, лежащего около него и стащил тесные перчатки. Как и все Отроки, он спал одетым в каждую тряпку, которую мог найти. Вероятно, уже было время будить кого-нибудь, чтобы сменить часовых, но он уже полностью проснулся и сомневался, что снова сможет уснуть. В любом случае, он всегда спал очень чутко и беспокойно, от мрачных снов, в которых его часто посещала одна и та же женщина, которую он любил. Он не знал, где сейчас была Эгвейн, и была ли она жива. И смогла ли она его простить. Он встал, отряхнув сено, и закутался в плащ, закрепив его пряжкой на груди.

Пока он пробирался среди темных фигур мужчин, спящих поверх охапок сена, едва слышный скрип сапог по деревянным перекладинам, подсказал ему, что кто-то карабкается по лестнице на чердак. Наверху лестницы появилась тусклая фигура, затем замерла, поджидая его.

«Лорд Гавин», - прозвучал глухой голос Раджара с мягким доманийским акцентом, так и не пропавшим за шесть лет обучения в Тар Валоне. Громкий голос Первого Лейтенанта для всех всегда был сюрпризом, не ожидавшим подобное услышать от невысокого мужчины едва выше плеча Гавина. В любом случае, в другое время к этому моменту Раджар уже стал бы Стражем. - «Я думал, что буду должен вас разбудить. Только что прибыла Сестра, пешком. Курьер из Башни. Она спросила старшую здесь Сестру. Я сказал Томилу и его брату отвести ее к дому Мэра, перед тем как они отправятся спать после смены».

Гавин вздохнул. Он должен был отправиться домой, когда возвратился в Тар Валон и нашел Отроков, изгнанных из казарм, вместо того, чтобы позволить зиме поймать себя здесь. Особенно, когда он убедился, что Элайда жаждет их гибели. Его сестра Илэйн уже должна бы прибыть в Кеймлин, если она еще не там. Конечно любая Айз Седай помогла бы Дочери-Наследнице Андора прибыть в Кеймлин вовремя, чтобы предъявить права на трон прежде, чем смог кто-то еще. Белая Башня не потерпела бы потери союзника в лице королевы - Айз Седай. С другой стороны, Илэйн могла быть на пути в Тар Валон, или же в эту минуту спокойно жить в Белой Башне. Он не знал замешана ли она в этой истории с Суан Санчей, или как глубоко - она всегда прыгала в воду, не зная глубины - но Элайда и Совет Башни могли пожелать ее расспросить, неважно Дочь-Наследница она или нет. Королева или нет. Он был уверен, что она не причем, однако. Она ведь все еще только Принятая. Он должен был это часто себе напоминать.

Новая проблема состояла в том, что между ним и Тар Валоном теперь стояла армия. По крайней мере, двадцать пять тысяч солдат на этом берегу Эринин и похоже столько же на западном берегу. Похоже, что они поддерживали тех Айз Седай, кого Элайда назвала мятежницами. Кто еще посмел бы взять Тар Валон в осаду? Способ, которым появилась армия, похоже материализовавшись прямо посреди бурана, казался на столько не реальным, что при одной только мысли, по его спине пробежали мурашки. Слухи и паника всегда летели впереди любой большой армии на марше. Всегда. Эта появилась как призрак в тишине. Но армия была вполне реальна как стена, преградившая дорогу, так что он не мог попасть ни в Тар Валон, чтобы узнать, находится ли Илэйн в Башне, ни двинуться на юг. Любая армия заметила бы три сотни солдат на марше, а у мятежниц к Отрокам найдется мало любви. Даже если он отправится один, зимняя дорога очень трудна, и он смог бы добраться до Кеймлина быстрее, если бы дождался весны. Так же не было никаких надежд на проходящее судно. Осада обычно перекрывает любое речное движение надежным замком. Он оказался под надежным замком.

А теперь посереди ночи явилась Айз Седай. Она вряд ли упростит его жизнь.

«Пойдем узнаем, какие новости она нам принесла», сказал он спокойно, спускаясь вниз по лестнице за Раджаром.

Двадцать лошадей и снятые седла заполняли почти каждый дюйм темного сарая, не занятого стойлами почти двух дюжин коров Хозяйки Миллин, поэтому он и Раджар должны были с трудом пробираться к широким дверям. Единственное тепло шло от спящих животных. Два часовых, охранявших лошадей, стояли тихими тенями, но Гавин чувствовал, что они заметили и его и Раджара, выходящих в ледяную ночь. Они знали о курьере и недоумевали.

Небо было ясным, и убывающая луна все еще давала достаточно света. Деревня Дорлан сияла под снегом. Придерживая плащи, они тащилась через деревню в тишине по колено в снегу по тому, что когда-то было дорогой в Тар Валон из города, которого не существовало уже в течение сотен лет. В настоящее время, никто уже не путешествовал в этом направлении из Тар Валона, кроме как в Дорлан, и не было никаких причин делать это зимой. Традиционно деревня поставляла в Белую Башню сыр и больше никому. Это было совсем захудалое местечко, всего пятнадцать домов из серого камня, покрытых черепичной крышей, заваленных снегом почти до окон первых этажей. На небольшом расстоянии позади каждого дома стояли сараи для коров, каждый из них сейчас был переполнен солдатами и их лошадьми вперемешку с коровами. Большая часть Тар Валона, похоже, вообще забыла, что Дорлан когда-либо существовал. Кто же думает о том, откуда появляется сыр? Ему оно казалось очень хорошим местом для того, чтобы оставаться в тени. До сих пор.

Все здания в деревне, кроме одного, были темны. Свет сочился сквозь ставни нескольких верхних и нижних окон дома Мэра - мастера Берлоу. Гарон Берлоу имел несчастье иметь самый большой дом в Дорлане, по мимо того, что оказался Мэром. Любой сельчанин, уже основательно потеснившийся, чтобы предоставить кровать для Айз Седай, к настоящему времени должен уже был об этом пожалеть, а мастер Берлоу отдал целых две комнаты.

Отряхнув снег с сапог на каменных ступенях, Гавин постучал в крепкую дверь мэра кулаком в перчатке. Никто не ответил, и через мгновение он дернул ручку и вместе с Раджаром вошел.

Ярко освещенная комната для сельского дома была довольно большой, и встречала всех входящих парой высоких комодов без дверц, наполненных оловянной и глиняной посудой, а посредине стоял длинный, полированный стол, заставленный стульями с высокими спинками. Все лампы были зажжены – большая расточительность зимой, когда обычно можно обойтись парой свечей, зато огонь, потрескивающий дровами в камине, хорошо прогрел комнату. На столько, что две Сестры, обитавшие в верхних комнатах, стояли босые на ковре, покрывавшем деревянный пол. В одних, наброшенных в спешке по верх льняных ночных рубашек, плащах с меховой подкладкой. Катерина Алраддин и Тарна Фейр смотрели на маленькую женщину в темном с желтыми вставками дорожном платье и плаще, по пояс влажных от снега. Она стояла возле широкого очага так близко, как только могла, устало грея руки и дрожа от холода. По снегу, она должна была ехать из Тар Валона не меньше чем два или три дня, и даже Айз Седай, в конечном счете, мерзнут. Похоже, это и была та Сестра, о которой говорил Раджар, хотя по сравнению с другими, выражение «нестареющая» было едва ли применимо к ней. По сравнению с другими двумя, она вообще была неприметной.