Даннил Левин стоял, нервно теребя толстые усы, которые смешно торчали под клювом его носа. "Будут приказы, Лорд Перрин?" Даннил, казалось, заметно расслабился, когда Перрин отрицательно покачал головой, и снова быстро сел, уставившись в ближайший котел, словно мечтал только об утренней каше. Возможно, так и было: в последнее время никто не набивал живот дополна, а у Даннила никогда не было лишнего мяса на костях. Позади Айрам выразил свое недовольство звуком очень похожим на рычание.

Помимо двуреченцев здесь были и другие, но и они были не лучше. Вот Ламгвин Дорн, кажущийся неповоротливым парень со шрамами на лице - мелькнул его чуб и гладко стриженная голова. Ламгвин был похож на громилу, трактирного вышибалу, но теперь он был слугой Перрина, когда ему требовался кто-нибудь, что теперь было редко, и он, быть может, просто хотел быть в хороших отношениях с нанимателем. Но Базел Гилл, крепкий, бывший владелец гостиницы, взятый на службу Фэйли в качестве шамбайяна, с преувеличенным вниманием сворачивал свои одеяла, склонив лысеющую голову. А главная горничная Фэйли, Лини Элтринг, пожилая женщина, с постоянным пучком седых волос, из-за которого ее лицо казалось еще уже, чем было на самом деле, выпрямилась над кипящим котлом, сжав тонкие губы, и подняла длинную деревянную ложку, словно желая ей отогнать Перина прочь. Бриана Таборвин, чьи темные горящие глаза, выделялись на фоне бледного лица, сильно нахмурившись, похлопала руку Ламгвина и посмотрела на него. Она была женщиной Ламгвина, если не женой, и второй из трех горничных Фэйли. При необходимости они последовали бы за Шайдо, пока не упали бы замертво, и повисли бы на шее Фэйли, когда найдут ее, но для Перрина только Ламгвин еще сохранил унцию тепла. От Джура Грейди, одного из Аша'манов, бывших чужаками для всех из-за того, кем и чем они были, он, возможно, получил бы больше приветливости - ни один их них не показывал никакой враждебности к Перину. Но, несмотря на шум проснувшихся людей, топчущихся на слежавшемся снегу и проклинающих холод, когда они на нем поскальзывались, Грейди все еще спал, завернувшись в одеяла, под навесом из сосновых ветвей. Перрин шел сквозь ряды своих друзей, соседей, слуг, и чувствовал себя одиноким. Мужчина не может кричать о своей невиновности, если все думали обратное. Сердце его жизни лежало где-то на северо-востоке. Все вновь станет нормально, как только он вернет ее.

Лагерь окружала чаща из заостренных кольев в десять шагов глубиной, и он направился к краю стоянки гаэлданцев. Здесь были оставлены косые тропинки для свободного проезда всадников, однако Балверу и Айраму пришлось пристроиться за его спиной, чтобы пройти по тесной тропе. Пешему, чтобы здесь пройти, пришлось бы повилять и покрутиться прямо перед двуреченцами. Край леса лежал не больше чем в ста шагах от ограды, и был легко досягаем для двуреченских стрел. Огромные деревья взметали свои ветки высоко в небо. Некоторые из здешних деревьев были для Перрина незнакомы, но здесь были сосны, кожелисты и вязы, некоторые в целых три или четыре охвата, и дубы, которых было больше всего. Деревья были настолько большие, что убивали все, чуть выше кустиков, росших под ними, оставляя между стволами широкие проходы, и заполняющие их тени, темнее ночи. Старый лес. Такой мог проглотить целые армии, и никто не нашел бы даже костей.

Балвер следовал за ним сквозь ограду, стараясь идти как можно ближе к Перрину, желая привлечь к себе его внимание как можно скорее. - "Масима отправил гонцов, милорд", - сказал он, прикрываясь полой плаща, и бросая подозрительные взгляды на Айрама, пристально глядящего в ответ.

"Я знаю", - сказал Перрин, - "Ты считаешь, что они направлены Белоплащникам". - Он шел стремительно, стараясь уйти подальше от своих друзей. Он положил руку, сжимавшую поводья, на луку седла, но не стал вставлять ногу в стремя. Ходок нетерпеливо тряхнул головой. - "Масима мог посылать сообщения также и Шончан".

"Ну раз уж Вы заговорили об этом, милорд… Есть реальная возможность, чтобы убедиться в этом. Могу я еще раз напомнить, что взгляды Масимы на Айз Седай очень близки к взглядам Белоплащников? Фактически, они идентичны. Он желал бы видеть каждую сестру мертвой, если бы только смог. Представления Шончан - более . прагматичны, если можно так сказать. В любом случае, они менее соответствуют взглядам Масимы".

"Как бы вы сильно не ненавидели Белоплащников, мастер Балвер, но они не являются корнем всего зла. А Масима имел дело с Шончан и прежде".

"Как скажете, милорд". - Лицо Балвера не изменилось, но от него сильно пахло сомнением. Перрин не мог доказать реальность встреч Масимы с Шончан, и сообщать каждому, как именно он узнал о них, что могло только добавить новые трудности к уже существующим. Это добавляло проблем Балверу. Он был человеком, принимающим только факты. "Что касается Айз Седай и Хранительниц Мудрости, милорд Айз Седай, кажется, полагают, что они всегда знают все лучше других, ну кроме, возможно, другой Айз Седай. Я полагаю, что Хранительницы Мудрости фактически такие же".

Перрин фыркнул, выбросив короткие белые росчерки пара в воздух. "Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Что-нибудь, о том, почему Масури встретилась с Масимой, и почему Хранительницы Мудрости это позволили. Я держу пари на Ходока против выпавшего из подковы гвоздя, что она не сделала бы этого без их разрешения". Анноура это другое дело, но она могла действовать и самостоятельно. Конечно, казалось маловероятно, что она действовала по воле Берелейн.

Поправляя плащ на плечах, Балвер поглядел назад за ряды заостренных кольев на лагерь, на палатки Айил. Пристально глядя, он словно надеялся разглядеть что-нибудь сквозь стены палаток. "Есть много вариантов, милорд", - сказал он раздраженно, - "Для некоторых, приносящих клятвы, все, что не запрещается присягой, - разрешается, и все, что не является приказом, - может игнорироваться. Другие же предпринимают действия, которые, как они верят, помогут их сюзерену, не спрашивая у него разрешения. Айз Седай и Мудрые, похоже, попадают в одну из этих категорий, но вот в какую их них, я могу только строить предположения, в зависимости от условий".

"Я мог бы просто спросить. Айз Седай не могут лгать, и если я нажму достаточно сильно, Масури могла бы действительно рассказать мне правду".

Лицо Балвера исказилось в гримасе, как от внезапной боли в животе. - "Возможно, милорд. Возможно. Весьма вероятно, что она сказала бы Вам кое-что, что-то похожее на правду. Айз Седай весьма в этом преуспели, как Вы знаете. В любом случае, милорд, Масури задалась бы вопросом, от кого Вы узнали, чтобы спросить, и это может вывести ее к Хавиару и Нериону. При этих обстоятельствах, кто может сказать, кому она расскажет? Прямой путь - не всегда лучший. Иногда, определенные вещи нужно делать скрыто, из соображений безопасности".

"Я говорил Вам, что Айз Седай нельзя доверять", - сказал резко Айрам. - "Я говорил Вам это, Лорд Перрин!" Он затих, когда Перрин поднял руку, но запах ярости, исходящий от него, был настолько силен, что Перрину пришлось сделать выдох, чтобы прочистить легкие. Какая-то часть его хотела втянуть этот запах поглубже и поглотить его.