В математическом анализе «величины» берутся в их возрастании, в их уменьшении; то и другое – процессы непрерывные, не имеющие характера кризисов. Но два момента представляют настоящие кризисы: это возникновение величин и их уничтожение.

Пусть налицо положительная величина х. Мы можем уничтожить эту величину, прибавив к ней прямо противоположную, т.е. –х: символ активностей, однородных с первыми, но направленных в смысле полного им противодействия. Они парализуют друг друга в полной дизингрессии; это и есть их практическое взаимоуничтожение, символом которого является «нуль», «нулевая точка». Иного абсолютного уничтожения активностей тектлогия допустить не может.

Другой тип кризиса – это возникновение величин: переход от нуля к «бесконечно малой» величине.

Предположим, что астроном вычислял расстояние между центрами Земли и Солнца и сделал ошибку в 1 километр. Этой ошибки при нынешних методах на опыте уловить нельзя, и на различные выводы, зависящие от вычисляемой величины, она не оказывает влияния; она и есть в данном случае «бесконечно малая». Она тем не менее вполне реальна как элемент тех же мировых расстояний: прибавим к ней достаточное количество подобных же бесконечно малых, и мы получим величину, уже уловимую для астронома и способную изменить его выводы: а прогресс методов измерения может в будущем и эту «бесконечно малую» сделать «конечной», т.е. доступной для исследования, не лежащей в пределах ошибки.

Она есть разность двух величин, она получилась у нас путем вычитания величины вычисленной из действительной. А вычитание соответствует практически дезингрессии.

Итак, оба типа связаны с понятием нуля, т.е. полной дезингрессии величин: в одном случае она образуется на месте прежней величине; в другом – нарушается. Нам известна тектологическая роль полной дезингрессии: разъединение, разрыв какой-либо организационной связи. Нарушение полной дезингрессии означает, очевидно, практически образование организационной связи.

Теперь вернемся к общетектологическому понятию кризисов. Пока оно было выражено как «смена организационной формы». Форма – совокупность связей между элементами. Следовательно, смена формы может выстоять только либо в уничтожении каких-либо прежних связей, либо в возникновении новых, либо в том и другом вместе. Но это и значит, что сущность кризисов заключается в образовании или нарушении полных дезингрессий. Получается, что перед нами схема которую в замаскированном виде дала нам математика.

Тектологическое понимание кризисов ведет к тому, то они обнаруживаются во многих таких случаях, где обыденное мышление вовсе их не находит. С точки зрения обыденного мышления кризис есть какое-то нарушение непрерывности. Это было бы неразрешимой загадкой; тектология делает ее разрешимой, подставляя на место одной непрерывности – две, в изменяющемся соотношении. Таков общий способ решения всех «аритмологических» задач, т.е. задач, связанны с перерывами в комплексах опыта.

Типы кризисов

Два основных типа кризисов мы уже наметили, они вытекают из найденного нами определения. Одни кризисы возникают из нарушения полной дезингресий, следовательно, разрыва тектологических границ, седовательно, образования новых связей; другие, напротив, из образования полных дезингрессий, создания новых границ там, где их не было, т.е. из разрыва связей.

Первый тип обозначим как «кризисы С», т.е. конъюгационные, соединительные; второй – как «кризисы D», т.е. дизъюнктивные – разделительные. В сущности, всякая конъюгация начинается с кризиса С, разрыва границ; и всякое распадение комплекса исходит из кризиса D. Очевидно, что простых кризисов не бывает, каждый кризис в действительности представляет цепь элементарных кризисов того и другого типа.

Берем простейший на вид кризис С: слияние двух капелек воды. Даже такой незначительный механический процесс не обходится без растраты активностей: без разрушения которого, хотя бы ничтожного, числа атомов или, по крайней мере, без излучения энергии. Но эта потеря активностей означает их отрыв от образующегося целого; а отрыв есть кризис D и предполагает возникновение полных дезингрессий. И вообще данный кризис С, как и всякий другой, завершается, конечно, тем, что создается новая система с новой границей; а это граница может получится только таким путем, что появляются новые полные дезингрессии там, где их не было. Следовательно, заключительный момент для всякого кризиса есть D.

Примером, соответственно простейшего кризиса D может послужить распадение капли воды на две. И опять-таки мы знаем, что дезингрессия вообще выражает лишь отрицательны результат конъюгации. Капля не могла распасться сама собой; это – последствие либо ее роста, например, за счет пересыщенной влагой атмосферы, либо вмешательства еще какой-нибудь внешней силы, разрывающей связь между частями капли. Но тот и другой случай представляет не что иное, как присоединение активностей извне; они должны для этого проникнуть через прежнюю границу комплекса, что предполагает нарушение имеющихся там полных дезингрессий. Следовательно, моменту D предшествует как его условие момент С.

В обыденном мышлении понятие о кризисе включает быстроту, стремительность изменений, - конечно, сравнительно с привычными нам мерками, взятыми из повседневного опыта. Для тектологического анализа эти мерки значения не имеют.

Понятие «кризиса» так же относительно, как и вообще научные понятия.

Предельное равновесие

Кризис есть нарушение равновесия и в то же время процесс перехода к некоторому новому равновесию. Это последнее может рассматриваться как предел происходящих при кризисе изменений, или как предел его тенденций. Если нам известны тенденции кризиса и те условия, в которых они развертываются, то является возможность заранее предвидеть конечный результат кризиса – то определенное равновесие, к которому он тяготеет.

Иными словами: чем более одинаков организационный материал и условия, на него воздействующие, тем более сходства следует ожидать в образующихся из него организационных продуктах. Но не нужно слишком упрощать эту схему, которая кажется такой очевидной. Она выражает организационную тенденцию, которая всегда имеется налицо, но далеко не всегда воплощается в конечном результате, потому что может быть замаскирована или парализована другими тенденциями, вытекающими из конкретной сложности условий.

Здесь нужно иметь в виду следующее. Для одной и той же совокупности элементов нередко возможна не одна, а несколько разных форм предельного равновесия. Так, есть вещества, которые при полном тождестве химического строения способны кристаллизоваться в разных видах или являться то аморфными, то кристаллическими: таковы, например, сера, фосфор, углерод.

Конечно, само понятие предельного равновесия относительно, т.к. законченных форм и остановки на них в природе не бывает. Мы называем структуру взрослого организма предельным равновесием, к которому тяготеет развитие зародыша, и это вполне законно, поскольку она действительно представляет наиболее устойчивую форму жизни, способную воспроизводится вновь и вновь. Но это не мешает том, что взрослая форма есть исходный пункт процессов жизненного упадка, и сама тяготеет к еще более устойчивому предельному равновесию, являющемуся в результате смерти и разложения, - к равновесию неорганических тел.