Н.И. Вавилов предложил сотруднику Всесоюзного института растениеводства Н.Р. Иванову познакомиться с Лысенко и его исследованиями. Лысенко с горящими глазами, взволнованно рассказывал о своих работах. Н.Р. Иванов оценил молодого экспериментатора как смелого и талантливого, но малообразованного и крайне самолюбивого человека, считающего себя новым пророком в биологии.

Н.И. Вавилов предложил пригласить Т.Д. Лысенко в ВИР и выделить ему лабораторию в отделе физиологии, обучить языкам и привить вкус к чтению научной литературы. Но ряд ученых не поддержали это решение: опыты Лысенко поставлены без учета влияния полевых условий, он не имеет печатных работ, не знаком с научной литературой. Опасаясь разлада в коллективе института, Н.И. Вавилов не стал настаивать на своем предложении.

В 1929 г. На Всесоюзном съезде генетиков в Ленинграде выступил Т.Д. Лысенко с кратким изложением материалов недавно вышедшей книги, в которой были сформулирована теория стадийного развития растений: каждая стадия проходит в определенных условиях внешней среды; последующая стадия не может начаться, пока не кончится предыдущая. Экспериментального материала доклад почти не содержал и поэтому интереса у ученых не вызвал несмотря на поддержку Н.И. Вавилова. Лысенко же решил, что его умышленно «затирают», и начал бороться. Прошло еще 2 года. Лысенко перебрался из Азербайджана в Одесский селекционно-генетический институт, и перенес туда опыты, начатые в Гандже. В частном письме директор института Степаненко отмечает большое практическое значение опытов Лысенко и их перспективность. В этой обстановке президиум ВАСХНИЛ прежде всего принял к сведению, что яровизация практическое открытие. В другое время ученые, конечно, потребовали бы сначала проверить утверждение Лысенко на опытных делянках других научных учреждений. Но в 1931 году для этого попросту не было времени. Так, вопреки главному принципу биологической науки, поддержка и пропаганда нового открытия началась задолго до того, как кто-либо проверил опыты Лысенко. Мысль о том, что агрономическая наука дает стране зримые, конкретные блага, обрадовала, увлекла академиков. Ветер энтузиазма 30-х годов надувал в ту пору и не такие паруса. Иными словами в 1931 году агроном Лысенко и его яровизация оказались находкой для всех: и для администраторов и для ученых.

А как относился к ней академик Вавилов? «Заинтересованный новым делом, ученый весной 1932 года сам едет в Одессу. Вместе с Лысенко они обходят поля института, ездят по колхозам. Николай Вавилов, естественно верит каждому слову своего спутника. Он уже распорядился поставить в ВИРе собственные опыты и проверить эксперименты Лысенко, но пока ему и в голову не приходит заподозрить агронома в нечестности, подтасовке фактов. В письме, посланном их Одессы в Ленинград, он восторженно говорит обо всем увиденном: «Работа Лысенко замечательна и заставляет многое ставить по-новому. Мировые коллекции надо проработать через яровизацию…» Эта мысль теперь приковывает к себе Николая Ивановича: изменить, укоротить период от посева до плодоношения у южных растений, продвинуть с помощью яровизации новейшие привозные сорта на север. Какого агронома не прельстит такая перспектива! Вавилов не видит тут никакого чуда. Очевидно, Лысенко открыл новые, неизвестные прежде в физиологии растений закономерности. Ну что ж, научная истина не находится ни в чьем монопольном владении. Как справедливо заметил еще Гарвей: «Открытия могут быть сделаны случайно, и любой может учить другого: юноша – старика, простец – разумного». Правда, в том же письме из Одессы есть и такие строки: «Ездил с Лысенко по колхозам и совхозам; много ошибок с яровизацией». Но Николай Иванович видит только ошибки, допущенные на местах. О том, что ошибкой может быть сама яровизация, пока еще никто не догадывается». (14, стр. 95)

Вавилов настойчиво приглашает Лысенко приезжать в ВИР, проконсультировать ленинградских профессоров по физиологии растений. Известность агронома из Одессы нарастает, как снежный ком. Но он все еще скромен: день и ночь его видят на полях, у своих делянок. Он не боится признаться, что ему не хватает знаний в той области, которую он разрабатывает. Одарен. Это видят все, кто с ним сталкивается. И в первую очередь Вавилов. Он даже любит время от времени уколоть вировских физиологов и генетиков удачами одессита. Вот где энергия, вот у кого инициатива!

Весной 1932 года, собираясь на 6-й Международный конгресс в США, президент ВАСХНИЛ составил список советской делегации. Рядом с докторами и профессорами генетики он поместил агронома Лысенко. Не ограничившись этим, Николай Иванович отправил письмо Трофиму Денисовичу с приглашением поехать в Америку, «где будет для генетика много интересного». Но на конгресс одесский специалист не поехал. Однако в своей речи Вавилов счел нужным сообщить ученым мира об успехах молодого агронома.

Однако, доверяя Лысенко как своему коллеге, Николай Иванович с конца 1931 года предложил всем опытным станциям ВИР, где проводились так называемые географические посевы, испытать эффективность яровизации. Но проверка в растениеводстве – дело не простое и не скорое. Каждый опыт требует года-двух, а то и больше. Чтобы точно оценить влияние яровизации на различные культуры в разных районах страны, нужны годы и годы. А пока на делянках выяснялась истинная ценность лысенковских идей, сам Лысенко быстро восходил в научный зенит. В 1932 году Николай Иванович хлопочет перед президентом Всеукраинской академии наук А.А. Богомольцем, чтобы Лысенко избрали в члены академии. Год спустя – еще одно ходатайство, адресованное в Комиссию содействия ученым при СНК СССР: Вавилов рекомендует агронома Т.Д. Лысенко в качестве кандидата на премию 1933 года за открытие яровизации.

В 1934 году все тот же Вавилов обращает внимание Биологического отделения АН СССР на исследования Лысенко: «Хотя им (Лысенко) опубликовано еще сравнительно немного работ, но последние работы по значению представляют настолько крупный вклад в науку, что позволяют нам выдвинуть его кандидатом в члены-корреспонденты Академии наук СССР». (14, стр. 97)

Докладывая в мае 1934 года в СНК о достижениях ВАСХНИЛ, президент Академии им. Ленина снова подчеркивает ценность научных открытий Лысенко. Это постоянное возвеличивание заслуг одесского растениевода вскоре дало свои плоды: на Лысенко обратили внимание высокие должностные лица. В Одессу зачастили гости из столицы Украины, а потом и из Москвы. Ученый из крестьян всем нравится – и анкетой, и своими высказываниями он на редкость точно соответствует требованиям времени. Народный комиссар земледелия СССР Я.А. Яковлев даже предоставил ему своеобразную привилегию: Лысенко мог по любому поводу обращаться лично к наркому. Лысенко не пренебрег такой возможностью, в 1932-1933 годах он часто пишет Яковлеву по разным незначительным поводам. Просьбы его, как правило, выполняются. Нарком явно заинтересован работами Лысенко, он лично заказывает агроному статью о яровизации для советского павильона на выставке в Кенигсберге, лает в 1932 году указание распространить яровизацию в совхозах и широко внедрять ее в колхозах.