Проводившиеся за последние двадцать лет в Париже, Нью-Йорке и Лондоне неоднократные экспозиции картин Писсарро из музеев и частных коллекций свидетельствуют о постепенно растущем интересе к его искусству.

Начало творческого пути

Путь жизни художника второй половины XIX столетия отмечен вехами, общими для всех тех, кто вышел из буржуазной среды. В его типологичности, в его прозаизме поражает контраст с первой половиной века. Романтическая судьба художника или поэта тогда окутывалась легендой, придавала особый ореол его произведениям. Вторая половина века обнажила всю жестокость бур­жуазного общества по отношению к художнику, не желающему подчиняться об­щепринятым нормам красоты и морали. И художники трезво отдавали себе отчет в том, что не роковая неизбежность, а законы общества заставляют их всех пройти один и тот же тернистый путь.

…Родители предназначалют сыну карьеру коммерсанта или чиновника, но он встречается с профессиональным художником и решает посвятить себя живописи. Едет в Париж, там занимается в классах Академии или в свободных художественных мастерских. Посылает картины в Салон, где его отвергают. Же­нится на бедной девушке. Ссорится с родителями из-за мезальянса или потому, что они недовольны, что он стал художником. Семья художника бедствует дол­гие годы, пока наконец не приходят слава и деньги. Тогда он покупает себе дом с садом где-то в маленьком городке или в деревне.

За исключением одного-двух пунктов по этому плану можно рассказать жизнь Клода Моне, Поля Сезанна или Огюста Ренуара. И биография Камиля Писсарро также укладывается в эту схему.

Уже будучи отцом двоих детей, с трудом борясь за кусок хлеба для своей семьи, Писсарро вспоминал в 1878 году:

«Я был в 1852 году хорошо оплачиваемым клерком в Сен-Тома, но я не смог там выдержать. Не раздумывая долго, я все бросил и удрал в Каракас, чтобы сразу порвать связь с буржуазной жизнью. То, что я претерпел, невообразимо, то, что мне приходится терпеть сейчас, — ужасно, и переносить это труднее, чем когда я был молод и полон сил и энтузиазма, а теперь я уверен, что у меня нет будущего. Однако, если можно было бы начать сначала, я думаю, я не стал бы колебаться и пошел бы по тому же пути»1. Эти скупые строки можно поставить эпиграфом ко всей жизни художника.

Камиль-Жакоб Писсарро родился 10 июля 1830 года на острове Сен-Тома2. Его отец занимался торговлей скобяными товарами и предназначал своих детей также для коммерческой деятельности. Склонность к рисованию у мальчика, очевидно, появилась рано. Следуя своей французской ориентации, родители от­правили его учиться во Францию: в коллеже в Пасси он провел шесть лет, с 1841 по 1847 год. Среди предметов, преподававшихся там, был и рисунок; директор коллежа Савари покровительствовал художественным интересам ученика. Быть может, эта благоприятная обстановка в буржуазном респектабельном коллеже способствовала развитию его таланта, и уж, во всяком случае, она никак не пред­вещала тех суровых испытаний, которые пришлось вынести Писсарро, когда он целиком отдался занятиям искусством. По возвращении на свой остров Камиль Писсарро пять лет добросовестно торговал в лавке скобяных товаров, не оставляя при этом и рисования. Однажды, когда по своему обыкновению он пытался сов­мещать и то и другое (по поручению отца вел учет погрузки товаров в порту и тут же делал зарисовки с матросов), на него обратил внимание проезжий художник. Это был молодой пейзажист, прибывший из метрополии с целью запечатлеть в картинах пейзажи и достопримечательности Южной Америки. Фриц Мельби (1826—1896) быстро подружился с Камилем Писсарро и убедил его в том, что он способен стать настоящим художником. Доселе медлительный и послушный, Ка­миль Писсарро внезапно решился покинуть отчий дом, простившись запиской с родителями, и сопровождать Мельби в его поездке. Так была порвана «связь с буржуазной жизнью». Известно, что в апреле 1852 года Мельби и Писсарро за­думали ехать в Венесуэлу, и в декабре того же года они уже были в Каракасе. Из путешествия Писсарро возвратился на Сен-Тома только летом 1855 года, окон­чательно утвердившись в своем намерении стать художником. 1851—1855 годы — самый ранний период в творчестве Писсарро3. Молодой художник изображал то, что видел, — пальмы, дома, горы, негров, матросов, женщин, несущих на голове свою кладь, погонщиков с их маленькими осликами. Его не привлекала экзотика окружавшей жизни, прежде всего он стремился к точному и реалисти­ческому рисунку фигур, к продуманному композиционному построению. И в даль­нейшем эти черты были главными для него в работе. Яркое освещение юга, «съедающее» цвет в пейзаже, сильные контрасты света и тени — все это определяет на первых порах складывающуюся живописную манеру художника. Впослед­ствии историки искусства находили в этом раннем периоде Писсарро высветленность колорита в духе Декана, картин которого он еще не мог видеть, или тягу к обобщению мотива а 1а Коро, с которым он еще не был знаком. Правильнее было бы сказать, что Писсарро в это время энергично осваивал современную ему си­стему приемов пейзажной живописи, порой интуитивно открывая то, что явилось плодом долгих лет развития или результатом учения для других. Писсарро не искал

1. Из письма к Мюреру Камиль Писсаро «Письма. Критика. Воспоминания современников» М. 1974

2. Остров Сен-Тома (Сен-Томас) входит в группу Антильских островов и пренадлежал тогда Дании.

3. Этот период был освещен в нескольких специальных статьях, например – M.N. Benisovich, J.Dallet, Camille Pissaro and Fritz Melbye in Venezuela – ‘Apollo’, 1966, July

оригинальности: от роскоши южной природы к заснеженным улочкам обы­денного Лувесьенна и холодноватым пейзажам Нормандии он шел в направлении, в известной степени обратном тому, что сорок лет спустя увлекло Поля Гогена от берегов Сены на острова Полинезии.

Отец художника более не принуждал его к занятиям коммерцией, а, напротив, отправил учиться в Париж, что значило тогда поступить в Школу изящных ис­кусств в мастерскую признанного мэтра. Камиль Писсарро прибыл в столицу в 1855 году и еще успел застать знаменитую Всемирную выставку. С этого факта американский искусствовед Джон Ревалд начал впоследствии свою «Историю импрессионизма». В самом деле, встреча начинающего живописца с представлен­ными на выставке произведениями Энгра, Делакруа, Коро, Милле, Добиньи, ТроЙона, Руссо и Курбе в его отдельном павильоне определила не только судьбу Писсарро, но и была знамением времени.

К 1855 году во французской живописи уже раскрыли себя крупнейшие художники первой половины столетия и его середины; период наиболее ожесто­ченной борьбы за признание Курбе, барбизонцев и Коро был уже позади, но буржуазная публика принимала их еще с трудом. Молодой Писсарро сразу столк­нулся с задачами демократического реализма, требовавшего правдивого изобра­жения современной жизни в искусстве, и ложными идеалами салонной и ака­демической живописи.