6) Права человека – это абстракция, лишенная исторических корней, в отличие от конкретных прав англичан или французов, и отдельный человек не должен противопоставлять себя обществу как целому (органицизм);

7) Законы и конституции по настоящему эффективны, если опираются на моральные и религиозные нормы (Э. Берк: «Мы знаем, что не сделали никаких открытий, и думаем, что нет никакой необходимости в каких либо открытиях в морали») и имеют неписанный характер (Ж. де Местр: «Существует немало законов, которым нужно следовать, но которые не нужно записывать»);

8) Разум отдельного человека в вопросах политики и общественного устройства обречен на ошибку, поскольку не может охватить всей сложности существующих в этой сфере проблем – что опять же подчеркивает важность опоры на опыт и традицию (Ж де Местр указывает, что «опыт и история практически всегда противоречат отвлеченным теориям»; Э. Берк признает, что «разум у отдельного человека ограничен, и индивиду лучше воспользоваться накопленным в течение веков общим банком и капиталом народов»);

9) Революция не освобождает, а разрушает человека; при этом не столько человек управляет революцией, сколько революция – человеком («дальше всех идет тот, кто не знает, куда идет»).

Политический консерватизм стал реакцией на чрезмерный радикализм Великой Французской революции. И если многие его идеи (органицизм, культ неограниченной монархической власти и клерикализм, неприкосновенность сословных привилегий) были отвергнуты последующим развитием политической мысли, то другие (необходимость уважения к государству и нормам традиционной морали, допущение лишь постепенных и эволюционных изменений общества, критика уравнительной психологии и чрезмерного индивидуализма) нашли свое продолжение в идеологии либерального консерватизма (или неоконсерватизма), ключевыми разработчиками которой стали А. Де Токвиль, Р. Актон, Ф. Хайек, К. Поппер, И. Кристол и др. В современном консерватизме, являющемся результатом сложной и болезненной эволюции разных идейных течений на Западе, таким образом, органически сочетаются две тенденции: уважение классического либерализма к свободе отдельного индивида и традиционная для консерватизма защита таких ценностей, как религия, семья, закон и порядок. Однако продуктивность подобного синтеза вызывает вопросы с учетом все более ощущаемого сегодня кризиса либерализма.

Либерализм, сформировавшись как самостоятельное течение на базе политической философии английских просветителей конца XVII-XVIII вв., пришел сегодня к кризису своих идейных оснований и испытывает очевидную потребность в саморефлексии. Серьезной коррекции подвергаются сегодня его основополагающие принципы – правовое равенство граждан, договорная природа государства (ибо «государство - ночной сторож» оказывается все менее эффективным в условиях масштабных вызовов и кризисов), равноправия профессиональных, экономических, религиозных и др. ассоциаций и групп (что и вовсе выглядит абстракцией в условиях конфликтного и несправедливого мира).

Апелляция к ценностям рыночной экономики (в абсолютизированном варианте) выглядит все менее убедительной с учетом неспособности последней обеспечить не только процветание большинству народов планеты, но и просто полноценно функционировать в условиях прогрессирующего дефицита жизненно важных природных ресурсов.

Требует пересмотра и изначально заложенное в либерализм критическое отношение к государству. Ибо в интересах общественного блага, как показал опыт политического развития ХIХ-ХХ вв., требуется не только оппонирование гражданского общества государству, но и их планомерное и многогранное сотрудничество. Тот же самый опыт показывает недопустимость доведения до абсолютных значений принципа плюрализма – ибо последнее способно привести к окончательной атомизации субкультур общества и подорвать необходимый общественный консенсус по основополагающим ценностям и целям.

Признание морали сугубо индивидуальным делом человека также не выдерживает проверки временем, ибо полный отказ государства от поддержания определенного нравственного уровня общества грозит многими бедами и потрясениями. Доведенная же до «логического конца» индивидуализация религии (с отказом признания любой из конфессий в качестве государственной и даже традиционной) не позволяет последней во многих современных обществах выполнять традиционно возлагавшиеся на нее воспитательные и социально-регулятивные функции.

Принципиальная ориентация либеральной идеологии на космополитический идеал оказывается весьма уязвимой, если учесть рост в современном мире национального самосознания и этноконфессиональных различий – то есть феноменов, нашедших свое отражение в знаменитой теории «столкновения цивилизаций» С. Хантингтона.

Однако наибольшей проблемой для современного либерализма остается судьба ключевого для него принципа индивидуализма. Последний, первоначально связанный с системой религиозных ценностей и нравственных убеждений, долгое время действительно являлся прочной основой сильного гражданского общества и эффективной демократии. В то же время, переместившись в условиях «общества массового потребления» в сугубо «меркантильную сферу», он стал ключевым фактором социального инфантилизма, абсентеизма и политического отчуждения, порождая маргинальную личность. И главное, он постепенно привел к размыванию одной из ключевых опор либеральной модели - принципа ответственности каждого гражданина за последствия своих действий.

Попытки решения этих вопросов привели к возникновению в рамках либерализма многочисленных внутренних течений и направлений, которые имели все меньше общего с изначальной либеральной матрицей. Заимствование принципов этатизма, социально ориентированных идей, некоторых постулатов философии консерватизма (либеральный консерватизм) лишь продемонстрировало ограниченность возможностей либерализма в складывающемся на рубеже тысячелетий социально-политическом контексте. И сможет ли просуществовать долго синтез либеральных идей и основополагающих принципов консерватизма в рамках англосаксонской политической традиции - остается большим вопросом, хотя бы с учетом ограниченности западной цивилизационной модели. Консерватизм же, на наш взгляд, имеет преимущество в том, что, сохраняя свое идейно-ценностное ядро и принимая различные модификации (либеральный консерватизм, религиозный консерватизм, элитарный консерватизм – и в том числе незападные по своему происхождению), способен интегрировать в себя новые идеи (социальные, технологические и т.д.) и дать ответ на ключевые вызовы современности:

1) ответ на вызов глобального хаоса – через укрепление национальных государств и национально-религиозных традиций, что обеспечит миру подлинную геополитическую многополярность и межцивилизационный диалог;

2) ответ на вызов социальной аномии – через укрепление традиционных моральных и религиозных ценностей общества;

3) ответ на проблему социальной атомизации – через консолидацию общества на основе общих духовных и нравственных ценностей;