Институциализация в широком смысле слова представляет собой процесс формирования устойчивого комплекса формальных и неформальных правил, принципов, норм, установок, регулирующих сферу конфликтных взаимодействий и делающих форму их проявления в результате этого предсказуемой и управляемой.

Условием цивилизованного урегулирования конфликтной ситуации является наличие институциональных механизмов, обеспечивающих информационные совещания, консультации, переговоры, исследование возможных альтернатив и поиски взаимоприемлемых решений. И наоборот, перспективы тупика или структурного принуждения возрастают, если институциональные механизмы ограничивают возможности соглашения.

Вместе с тем сводить институциализацию к ее юридическому, правовому аспекту – значило бы серьезно упростить и сузить смысл этого сложного понятия. В ее основе лежат и социальные нормы, которые определяют критерии допустимого или недопустимого поведения, представление о цивилизованных или нецивилизованных способах решения проблемы. Трудность их использования состоит в том, что социальные нормы не являются общепринятыми и одинаковыми для различных групп и даже индивидов. По этой причине конфликт может оцениваться по различным критериям не только его непосредственными участниками, но и третьими лицами [22].

Чем выше уровень организации групп интересов, и, соответственно, субъектов конфликта, чем более равновелики эти уровни, тем благоприятнее институциализация. Следовательно, уровень организации готовых к противоборству сторон – важное институциональное условие цивилизованного завершения конфликта. Если же одна сторона высоко организована, а вторая – аморфна, раздроблена, не отмобилизована по своим гражданским или политическим ресурсам, то велика вероятность того, что первая подавит вторую или постарается вытеснить ее из социально-политического пространства.

Наконец, существенным компонентом институциализации конфликтных отношений можно считать создание формальных правил и процедур, регулирующих отношения сторон. Иначе говоря, речь идет о неких «правилах игры», которым должны следовать участники конфликта и которые должны предоставлять равные условия для каждой из сторон и не ставить ни одну из них в неравноправное положение.

Первой и самой простой формой взаимодействия контрагентов протоконфликта является совещание по обмену информацией. На таких совещания стороны делятся фактами и проверяют свои представления о проблемах, интересах, позициях, мотивации друг друга, чтобы свести к минимуму ненужные противоречия из-за фактов, относящихся к делу. Обычно эти совещания начинаются с осознания того, что на данной встрече не будет предпринято никаких формальных попыток для достижения соглашений. Это снимает напряжение, стороны чувствуют себя более открыто и комфортно. Информационные совещания являются, как правило, первым шагом на пути к эффективному разрешению проблемы или к началу переговоров. И, наконец, очень важной проблемой в свете исследования возможных потенциальных конфликтов в межсекторном взаимодействии является тема превентивных мер, направленных на улучшение коммуникаций и обеспечение механизмов обсуждения разногласий между сторонами, разработку процедур рассмотрения возможных конфликтных ситуаций, пока они не превратились в полноценные социальные конфликты [18].

Обращение к теме протоконфликта, понимаемого как потенциальный конфликт, как база конфликта, из которой может быть эксплицирована полная версия социального конфликта, трудно переоценить. Во-первых, она указывает на косвенное признание позитивно-функциональной роли конфликта в демократически развивающемся обществе, нацеленного на плюрализм социальных интересов и их равноправную конкуренцию. Во-вторых, из этого логически вытекает признание познавательной, коммуникативной, сигнально-информационной функции конфликта, заключающейся в способности идентифицировать проблему, принять вызов изменившейся внешней и внутренней среды, генерировать процесс нормо- и институто-творчества, стимулировать инновационно-поисковую деятельность. Иными словами, искусство и наука использовать творческий, позитивный потенциал социального конфликта посредством эффективного регулирования может позволить стать ему элементом закономерности в постоянно меняющемся мире.

В этом смысле степень адекватного усвоения идеи конфликта (в форме предконфликта, протоконфликта) в межсекторальном взаимодействии может служить индикатором качества и уровня демократического, цивилизованного развития составляющих его субъектов, их адаптации к новым, динамичным условиям постиндустриального общества.

Так, например, государственное управление ряда развитых демократических стран, таких, как США, Англия, Новая Зеландия и др., переживая кризис традиционной модели управления, все более ориентируются на идеи пост-бюрократической организации, предполагающей отказ от традиционной иерархической структуры управления в пользу горизонтальных отношений партнерства, кооперации, перехода от «логики учреждения» к «логике обслуживания», к развитию нового государственного менеджмента, исключающего жесткие вертикальные формы «господства-подчинения» [49].

В мире все более крепнет и институционально оформляется идея социально-ответственного бизнеса, активно структурирующего социальное пространство в направлении общественного служения.

В мощную и самостоятельную силу превращается корпус гражданских инициатив (так называемый, «третий сектор»). Лет 15–10 назад мы этого социально-политического явления еще не наблюдали. Это свидетельствует о том, что принцип приоритетного функционирования гражданского общества над государственным управлением в социальном пространстве любого типа становится все более характерным для стратегической динамики развития современной мировой цивилизации[29].

2.4. Причины межгрупповых конфликтов

Когда конфликт затрагивает не только индивидов, а целые группы, начинают действовать некоторые дополнительные меха­низмы. Поддержка группы придает людям большую уверенность в правомочности своих притязаний, что в свою очередь усилива­ет вероятность возникновения конфликта. Если люди имеют сходные латентные (неосознанные) интересы, то в разговорах друг с другом они могут выявить и сформировать новые притя­зания, что тоже может привести к конфликту с теми, чьи интересы противоположны этим притязаниям. Конфликт становится тем более возможен, если люди начинают ощущать себя группой, противопоставляющей себя другой группе. - Для того чтобы развился межгрупповой конфликт, необходи­мо чувство групповой сплоченности. Главным условием появления этого чувства является общая принадлежность к группе, т. е. восприятие себя и других как членов одной группы. Проводилось множество исследований по вопросу о взаимосвязи этого фено­мена и этноцентризма — тенденции предпочитать членов своей группы остальным и умалять достоинства других групп. Даже ми­нимальное групповое членство, т. е. объединение одних людей с другими, с точки зрения тех, кто с ними не связан, имеет тен­денцию перерасти в этноцентризм. Людям больше нравятся те, с кем они связаны. Они думают о них лучше, чем о других, дей­ствуют в их пользу — и все это независимо оттого, что их объе­диняет. Это определяется как социальная категоризация или так назы­ваемый эффект «минимальной группы». Это явление объясняет, почему этноцентризм является столь универсальной человеческой характеристикой[54].