Со своей стороны, Роберт Гвискар (и, несомненно, Ри­чард из Капуи тоже) поклялся защищать статус Папы и лично Николая II и всюду и в борьбе со всеми поддер­живать Римскую Католическую Церковь, сохраняя и приумножая владения св. Петра.

Ниже мы подробнее рассмотрим влияние этого ис­ключительно важного союза на политическую жизнь христианского мира в целом; что же касается непо­средственного влияния на положение норманнов в Италии, то оно было фундаментальным. Папа торжест­венно пожаловал норманнам права, принадлежащие не ему, а другим. И хотя, чтобы обеспечить себе эти права полностью, норманнам придется еще немало сражаться, теперь их статус в Италии был признан высшими цер­ковными властями христианского мира[38].

Неудивительно, что теперь продвижение норманнов ускорилось. Постепенно Ричард, князь Капуи, чьи связи с Папой Николаем II и Папой Александром II были особенно тесными, расширил свою власть, а успехи Ро­берта Гвискара были еще более примечательными. Под­робное описание его жестокого и неумолимого продви­жения не является частью настоящего исследования. Довольно долгое время сопротивление оказывали в Калабрии, но постепенно он преодолел его. Покорение этой провинции ознаменовалось тем, что примерно в это же время сдались Реджо, Джирас, Сквилас и Росса-но. Кроме того, хотя в Италии Гвискару подчинялись все норманны, за исключением вассалов князя Капуи, район Отранто на юге страны полностью перешел в руки Роберта Гвискара несколько позже. Таким обра­зом, хотя в дальнейшем ему и пришлось столкнуться с несколькими серьезными мятежами, в 1067 году он смог подготовиться к самой большой операции из тех, что предпринимались норманнами в Италии до того момента[39].

Этой операцией было не что иное, как прямая атака на город Бари, центр правления Византии в Апулии. В августе 1068 года Гвискар начал осаду города с суши и с моря. Борьба оказалась затяжной. Защитники мог­ли рассчитывать только на ограниченную помощь от правительства Константинополя, где сейчас были озабо­чены угрозой со стороны турок, и после осады, которая с перерывами продолжалась два года и восемь месяцев, Бари все-таки пал. Шестнадцатого апреля 1071 года Роберт Гвискар с триумфом вошел в город, и правле­ние восточного императора в южной Италии, которое продолжалось более пяти веков, в конце концов подо­шло к концу. Не без оснований начало своего правле­ния в качестве герцога Апулии Роберт Гвискар отсчи­тывает в хартиях от падения Бари.

Тем временем не менее важные события начались и на территории мусульманской Сицилии. В этот период за Сицилию сражались три соперничающих эмира, ко­торые не только воевали между собой, но фактически действовали независимо от Зирида, султана Махдии в Африке, номинально являясь его подданными. Таким образом, богатый остров являлся для норманнов, а осо­бенно для младшего брата Роберта Гвискара — Рожера, соблазнительным трофеем. Этот самый Рожер прибыл в Италию в 1056 году и вместе с братом участвовал в атаках на Реджо и Сквилас[40].

Битва при Чивитате (1053), церковный Собор в Мельфи (1059), падение Бари (1071) и взятие Палермо (1072) — вот главные события норманнских завоева­ний в южной Италии и на Сицилии. То, что последова­ло потом, было чем-то вроде объединения побед. Но даже и в этих условиях у норманнских правителей все еще оставались значительные трудности, которые нуж­но было преодолеть. Ричард из Капуи находился в кон­фронтации с враждебно настроенным ломбардским гер­цогством Неаполь, а в Милето графу Рожеру пришлось столкнуться с постоянным сопротивлением со стороны греков в таких городах, как Джирас, Россано и Козен-ца. И даже Роберт Гвискар не мог чувствовать себя в полной безопасности. В 1072 году Роберт владел Бари, Бриндизи и Отранто, и это позволяло ему осуществлять эффективный контроль над южными территориями Апулии. Однако его авторитет в прибрежных городах к северу был небесспорен, норманнское завоевание Апулии мало-помалу удалось осуществить только в период между 1072 и 1085 годами.

Глава 3. Характер взаимоотношений папства и норманнов

Масштаб влияния норманнов на политику христи­анского мира в XI – XII века несоизмерим с их численностью. Все крупные деяния норманнов той эпохи повлекли за собой последствия как в свет­ской, так и в церковной сфере, и к успеху они пришли одновременно с решающими переменами в Церкви в целом, когда коренным образом модифицировалась са­ма политика папского престола. Как известно, XI век был великой эпохой церковных реформ, направленных против таких явлений, как безнравственность духовен­ства, незаконная торговля церковными должностями и чрезмерное влияние корыстных магнатов на дела Церк­ви. Но на ранних стадиях этих реформ папство почти не принимало в них участия. Они осуществлялись мо­настырями или прелатами в оп­ределенных провинциях или просвещенными светскими правителями. Должную роль в реформистском движении Рим начал играть только после того, как папство выбралось из политического, кризиса Х века.

Чтобы понять причину возникновения отношений между норманнами и институтом папства, необходимо выявить те факторы, за счет которых было возможно это взаимовыгодное сотрудничество.

Различные норманнские завоеватели стремились узаконить свое нахождение в этом регионе, получив поддержку от церкви. Их военные и политические предприятия с непременным добавлением священного аспекта, показывают, какую важную роль норманны отводили церкви. Они опирались на местную религию как на источник власти. Если учесть, что взаимоотношения, которые нормандские правители выстраивали с церквями в Сицилии и Южной Италии, носили ключевой характер, то становится понятным, каким образом нормандцы сумели стать такой большой силой в Средневековой Европе[41].

Успех норманнов зависел от их способности казаться правителями по воле бога, и служить под защитой церкви в странах, которые они захватывали. Они получали свои полномочия от церкви, и в то же время они осуществляли свою власть над ней.

Однако норманны не были первооткрывателями этой стратегии. Обсуждая пути, которыми многие средневековые правители использовали Церковь, чтобы усилить свою мощь, важно понимать те глубинные факторы, которые сформировали отношения между светским и священным миром в Европе в течение всего Средневековья. В то время, эти два «царства» столь смешивались, что часто становилось довольно трудно отличить один от другого. Принцы и прелаты постоянно обсуждали сложную проблему взаиморазграничения власти. Большое количество беспорядков возникало всякий раз, когда юрисдикция находилась на пересечении духовной и светских властей.

Религиозный элемент присутствовал если не во всех, то в большинстве великих сражений на всем протя­жении человеческой истории, и обращение к Богу за помощью во время боя нельзя приписать какому-то одному периоду или какой-то одной вере. Тем не менее христианский мир XI века наделил это понятие особой выразительностью, и норманны не только помо­гали в пропаганде этого понятия, но и сами в значи­тельной степени находились под его влиянием. Дейст­вительно, контрастов более разительных, чем те, о ко­торых мы говорим здесь, в истории мало. Незадолго до этого норманны справедливо причислялись к тем врагам христианского мира, против которых и велись священные войны. В 1053 году Папа благословил армию и начал воен­ные действия против норманнов в Италии. Однако еще в XI веке норманны заняли видное место среди так называемых солдат Христа и, добившись такого положения, значительно облегчили себе процесс завое­ваний.