Наибольшее влияние на расстановку сил во время норманнского вторжения в южную Италию первой четверти XI века, без сомнения, имела Византийская империя. Управление осуществляли из города Бари официаль­ные представители империи, которых обычно называли катепанами и которые обеспечивали стабильное ру­ководство на основе старых имперских принципов. Та­ким образом, на всей южной части полуострова доволь­но значительным влиянием пользовались Константи­нополь и греческий восток. На полуострове Калабрия и вокруг Отранто греческая речь и греческое правление воспринимались как нечто естественное, и эти провин­ции можно признать неотъемлемой частью греческого мира. Греческая культура распространялась и в других направлениях. Ей принадлежала доминирующая роль в южной Апулии, и большая часть этой провинции нахо­дилась под непосредственным контролем греческого города Бари. Греческому влиянию подверглись даже те ломбардские княжества, где противостояние Византии было сильно, а в южной Италии, особенно в торговых городах-государствах, это влияние усиливалось через торговлю. В своих завоеваниях конца Х — первой чет­верти XI века византийские императоры стремились к тому, чтобы христианские корабли могли более или менее свободно передвигаться по водам Адриатического моря, и чтобы через такие порты, как Бари, Бриндизи, Отранто, и в меньшей степени Амальфи и Неаполь, можно было выйти к восточным берегам этого моря, а оттуда к Аппийской дороге, которая пролегала от Дураццо до самого Константинополя[33].

Однако преобладание Византии в южной Италии норманнами оспаривалось сразу с двух направлений. В этом районе существовало хрупкое равновесие между греческими и латинскими традициями. За пределами Калабрии, Отранто и южной Апулии вся страна черпала вдохновения в Риме, а наиболее яркое выражение римское влияние находило во всем, что касалось Церкви. Константино­поль мог управлять крупными епархиями Реджо и От­ранто, а в Калабрии множилось количество греческих монастырей. Но на большей части территории Апулии, в ломбардских княжествах, в Неаполе, Гаэте и Амаль­фи чаще использовались латинские обряды. Здесь су­ществовало то, что на самом деле можно назвать юж­ным бастионом латинской Церкви, важность этих тер­риторий усиливалась тем, что именно здесь находились два наиболее почитаемые святыни латинского христи­анского мира: Монте-Кассино, дом иноков Бенедикта, и Монте-Гаргано, куда, чтобы поклониться святому Ми­хаилу, стекались паломники со всего Запада. И наконец, в непосредственной близости находился сам Рим. В на­чале XI века папство еще не оправилось от состояния политического упадка, в которое оно было ввергнуто ранее, но оно могло претендовать на преданность более глубокую и значительную, чем та, что могли дать враж­дующие города на юге Италии.

После 1000 года начал меняться характер норманнского воздействия на юге. Простой разбой сменили планы политического за­воевания, и в тот же период к власти пришли люди, ответственные за прежние захваты. Таким образом, об­щее дело норманнов в Италии оказалось связанным с карьерами Ричарда из Аверсы и Роберта Гвискара — именно под их руководством наступление норманнов претерпело решительные изменения. Между 1050-1060 годами поселения в Аверса и в Мельфи превра­тились в норманнское княжество Капуя и норманнское герцогство Апулия[34].

К середине XI века норманны наверняка стали той грозной силой, с которой считались все признанные вла­сти на территории Италии. Большой ущерб понесли ломбардские государства, причины для опасений были и у Византии. Папство, как и следовало ожидать, тоже беспокоилось по поводу бедственного положения в ра­зоренных районах южнее Рима. Помимо этого, Папа Лев IX, вступивший на папский престол в 1049 году, был озабочен угрозами норманнов городу Беневенто, который недавно стал папским[35]. В этих условиях в Ита­лии начала формироваться антинорманнская коалиция. Поддержку Льву IX пообещал Аргирус, официальный представитель императора и сын бывшего ломбардско­го повстанца Мелеса из Бари. Итак, в 1053 году при обстоятельствах, которые казались особенно благопри­ятными, Лев IX решил использовать силу в полном объеме, чтобы наконец изгнать норманнов из Италии. Он провозгласил свое дело святым и собрал значитель­ную армию, в которой наряду с ломбардскими и италь­янскими войсками было и внушительное количество немецких наемных солдат из Швабии. Эту армию Папа лично повел на Беневенто.

Норманны, со своей стороны, с ответом не медлили, и между соперниками: Ричардом из Аверсы, Хэмфри, сы­ном Танкреда, и Робертом Гвискаром — немедленно возник союз, выдающийся во всех отношениях. Аргируса изолировали на юге, а три норманнских лидера, дей­ствуя, скорее всего, под предводительством Хэмфри, объ­единили своих последователей в единую ударную груп­пу и 23 июня 1053 года встретились с армией Папы у Чивитате, примерно в 30 милях на север от Фоджи[36].

На правом фланге находился Ричард, герцог Аверса, который отрядом лучших всадников атаковал ломбард­цев. Хэмфри упредил швабов в центре, а левым флан­гом командовал Роберт Гвискар. Оставаться в резерве с войсками из Калабрии и, если союзники будут в опас­ности, выступить им на помощь — таковы были обязан­ности Роберта Гвискара[37].

Сражение началось, когда обученные всадники Ри­чарда атаковали итальянские войска Папы. Последние представляли собой всего лишь пеструю шайку без во­енного опыта, и их немедленно обратили в бегство. Но сломить сопротивление швабов было сложнее, и они продолжали сражаться, даже когда Роберт, согласно при­казу, пришел Хэмфри на помощь. Исход же сражения в конце концов определили действия Ричарда: как раз в этот момент ему удалось вернуть своих всадников, пре­следующих итальянцев, и направить их против швабов. В конечном итоге армия Папы потерпела поражение с ужасающими потерями, а поле сражения было усеяно телами тех, кто пришел на войну под командованием наместника Христа. Самого Льва IX захватили норман­ны и отправили в почетный плен в Беневенто.

Последующие годы стали решающими в истории норманнских завоеваний на территории Италии. С 1054 по 1057 год норманны из Аверсы быстро продвинулись на север к Гаэте и Аквино, а в июне 1058 года Ричарду наконец-то удалось захватить всю Капую и свергнуть ломбардскую династию. Далее к югу медленно продви­гался, расширяя свои завоевания в Калабрии, Роберт Гвискар, и в 1057 году, после смерти Хэмфри, он возглавил норманнов в продвижении по Апулии. Западнее его главным оппонентом теперь стал Гизульф II Салерн ский. Однако в 1058 году этот человек согласился за­ключить с Робертом Гвискаром договор, и в знак вступ­ления в этот союз Роберт Гвискар развелся с норманнкой Обри и женился на Сигельгайте, сестре Гизульфа. Она проявила себя как женщина с сильным характером, и ее подвиги, особенно на поле брани, со временем стали легендой. Но непосредственным результатом этого суп­ружества стало то, что ее внушающий ужас супруг те­перь оставил ломбардцев в покое и обратил свое враж­дебное внимание на греков.

Однако период с 1053 по 1059 год вошел в историю главным образом в связи с взаимоотношениями меж­ду норманнами и папством. Ни Лев IX, ни его непо­средственные преемники так и не изменили своей рез­кой неприязни по отношению к норманнам, и тем не менее в Риме готовились фундаментальные перемены в политике папского престола. В этот период все более натянутыми становились отношения папства как с им­ператорской властью в Германии, так и с церковными властями в Константинополе. В связи с этим крупная партия в Риме настаивала, что Папе следовало бы упо­минать во время службы норманнов, которые теперь были самыми могущественными в Италии, которые уже разорили Византийскую империю и которые были за­клятыми врагами греков. Таков был подготовительный этап союза между двумя несовместимыми сторонами, а в 1059 году этот союз обрел конкретные очертания. На церковном Соборе в Мельфи в августе того же года Папа Николай П признал Ричарда и Роберта Гвискара своими вассалами; Ричард был признан князем Капуи, а Роберт получил зловещий титул: «Герцог Апулии и Калабрии милостью Божьей и св. Петра, и в будущем с их помощью герцог Сицилии.