Но ничего не дается даром. Одновременно происходило гигантское расширение финансовой надстройки с усилением сопутствующих рисков, в том числе спекулятивного характера. Вся конструкция стала весьма неустойчивой. Сумма всех долгов в американской экономике к началу кризиса оценивалась примерно в 50 триллионов долларов, и она почти в 3,5 раза превышала объем ВВП (13 с лишним триллионов долларов)[55]. Объемы рынков ценных бумаг по всему миру достигли немыслимых величин. Их трудно точно измерить, поскольку цены меняются и в состав ценных бумаг могут включаться разные элементы. Объем рынка главных классов ценных бумаг – облигаций, акций и деривативов – оценивается в десятки триллионов долларов.

Постепенно возник гигантский денежно-кредитный финансовый «пузырь», оторвавшийся от реального производства. Нормальный кредит должен в конечном счете способствовать расширению производства товаров и услуг. Если этого не происходит, то возникает нарушение баланса между спросом и предложением. Такое расширение кредитно-денежной сферы является спекулятивным, и «пузырь» рано или поздно должен «сдуться». Таковы законы рыночной экономики. Есть основания утверждать, что эти процессы сейчас и происходят, вызывая потрясения всей системы. Еще одним важнейшим источником нестабильности финансовой системы в рыночной экономике является повышенная роль фактора доверия.

Никакая другая область экономики не зависит так от фактора доверия, как кредитно-денежная сфера. Коммерческие банки в основном оперируют не собственными, а привлеченными средствами, причем вкладчики, как правило, имеют право забрать свои вклады по требованию. Недоверие, слухи, даже самые неоправданные, могут породить панику, массовое изъятие вкладов, бегство капиталов, бегство от национальной валюты и т.п. и повлечь за собой кризис даже сильных кредитных учреждений с соответствующими последствиями для системы в целом.

Следующий фактор, сильно влияющий на ситуацию – масштабы спекуляций. Спекуляция – естественный элемент рыночной экономики, он присутствует в системе весьма широко, но, пожалуй, в наибольшей степени – в финансовой. В кратчайшие сроки здесь могут создаваться и разрушаться состояния. Бурное развитие финансовых инструментов, особенно рынка ценных бумаг, чрезвычайное расширение масштабов финансовой сферы создали благоприятную среду для спекуляции, которая способствовала увеличению амплитуды колебаний непосредственно в финансовой и общеэкономической областях. Именно эти основополагающие факторы подготовили почву для того, чтобы «финансовый пузырь» начал «сдуваться»[56]. Остальные причины при всей их важности носят вспомогательный характер. Кризис мог начаться раньше или позже, быть более глубоким или менее глубоким, но он был неизбежен.

Глобальный кризис стал закономерным следствием современной финансовой политики государств. Неоправданная кредитная экспансия, недостаточно регулировавшаяся центральными банками, слабый контроль государств за финансовой сферой вызвали сильнейший в послевоенное время экономический спад. Работа в условиях кризиса стала серьезным испытанием для правительств стран, пострадавших от «Великой рецессии».

§ 2.2. Антикризисная программа правительства Стивена Харпера

Еще в момент утверждения антикризисного плана в начале 2009 г. было признано, что после окончания рецессии главной задачей правительства должны стать возврат федеральных расходов к «нормальному» уровню и ликвидация дефицита бюджета, образовавшегося в связи с затратами на поддержку экономики при сократившемся притоке налоговых поступлений[57].

Жесткая финансовая дисциплина, предполагающая бездефицитность федерального бюджета, стала основой государственной политики в Канаде с середины 1990-х гг. Этому предшествовал 20-летний период хронических дефицитов, который привел к образованию «порочного круга задолженности». В начале 1990-х гг. разрыв между доходами и расходами федерального правительства достиг 6%. Тогда на выплаты по текущим долгам приходилось затрачивать до 40% бюджета. Уровень накопленной задолженности приблизился к 100% ВВП, международный кредитный рейтинг страны был снижен, что привело к дальнейшему удорожанию заемных средств. Оздоровление государственных финансов потребовало принятия очень жестких мер. В 1995–1998 гг., как отмечалось в первой главе, правительство Либеральной партии сокращало расходы по многим статьям, включая ассигнования на экономические программы, военные расходы, трансферты провинциям на нужды здравоохранения, образования и социального обеспечения. Одновременно осуществлялась масштабная приватизация федеральных активов. Был введен налог на сверхприбыли корпораций и налог с продаж в размере 7% почти на все потребительские товары и услуги. В результате всех этих мер, а также выстраивания новой системы управления федеральными финансами была достигнута устойчивая профицитность бюджета, сохранявшаяся до рецессии, наступившей в период глобального экономического кризиса[58].

Основные параметры федерального бюджета в предкризисный период выглядели следующим образом. В 2000–2008 гг. после осуществленных правительством Либеральной партии налоговых реформ доля федеральных доходов по отношению к ВВП постепенно снизилась с 16,3 до 15,5%. Снизилась и доля расходов – с 16,2 до 15,2%. Происходило это, главным образом, благодаря постоянному сокращению выплат по текущей задолженности, тогда как ассигнования на программы поддерживались на уровне 13% ВВП. При этом с конца 1990-х гг., когда федеральный бюджет был выведен в зону устойчивых профицитов, расходы правительства Канады на образование, здравоохранение, науку и инновации по сравнению с ВВП росли опережающими темпами.

Это стало возможным в результате проведения правительством Либеральной партии реформ в управлении государственными финансами и создания специальных внебюджетных фондов[59], в том числе Фонда технологических партнерств для поддержки НИОКР и инноваций в предпринимательском секторе (создан в 1997 г.), Канадского инновационного фонда для финансирования государственных и некоммерческих исследовательских центров (1997 г.), Фонда «Образование в новом тысячелетии» (1999 г.) и Фонда модернизации здравоохранения (2003 г.). В 2007 г. правительством Консервативной партии были созданы специальные фонды для развития производственной и социальной инфраструктуры на основе использования новых хозяйственных механизмов государственно-частного партнерства, среди них – Фонд государственно-частного партнерства, Фонд поддержки строительства и модернизации муниципальной инфраструктуры и Национальный фонд дорожной инфраструктуры. Средства таких внебюджетных фондов пополняются по специальным решениям правительства и парламента из доходов, полученных сверх запланированных по бюджету, с учетом динамики развития экономики и ее потребностей.

Наряду с этим с 1995 г. в Канаде осуществлялось планируемое сокращение государственного долга. В 2000-е гг. на эти цели ежегодно затрачивалось порядка 0,2% ВВП. В результате уровень федеральной задолженности по отношению к ВВП был снижен с 64% в 2000 г. до менее 30% в 2008 г.