В 1990-е гг., по ряду причин, в сфере организации и финансирования государственной системы здравоохранения возникли серьезные проблемы, отрицательно сказавшиеся на качестве и доступности необходимых и гарантированных услуг. С одной стороны, в составе населения увеличилась доля престарелых граждан, появились новые виды лечения и новые, как правило, более дорогостоящие виды медицинского оборудования и лекарств, что объективно потребовало роста ассигнований на нужды здравоохранения. С другой стороны, в условиях хронического роста задолженности власти провинций не имели для этого необходимых средств. Тем более что федеральное правительство, осуществляя меры по сбалансированию своего бюджета, в 1994-1997 гг. сократило объемы денежных трансфертов на социальные нужды регионов и начало их восстанавливать только с 1998 г.[40]

В этих условиях противники «государственной монополии на здравоохранение» стали выдвигать проекты создания двухсекторной системы, допускающей деятельность частных коммерческих учреждений в сфере гарантированных медицинских услуг. Переговоры между федеральным правительством и властями провинций, широкие общественные дискуссии и результаты работы двух независимых экспертных комиссий показали, что большинство канадцев считает подобный путь решения проблем здравоохранения неприемлемым. В начале февраля 2003 г. Кретьен и главы правительств провинций подписали Соглашение об обновлении системы здравоохранения. В нем были закреплены обязательства обоих уровней власти по обеспечению доступности медицинских услуг в соответствии с потребностями граждан, а не их платежеспособностью, обязательства строго контролировать целевое расходование средств и ход организационных реформ[41].

По новому соглашению, федеральное правительство выделяло на нужды здравоохранения 34,8 млрд. долл. Из общей суммы около трети предназначалось в непосредственное распоряжение провинций и территорий. 16 млрд. отправлялось в специальный Фонд реформ, откуда региональные власти могли изымать свою долю в любые сроки, но только при условии их использования на развитие трех приоритетных программ – неотложная медицинская помощь, лечение больных на дому (как альтернатива госпитализации) и оплата лекарств при необходимости чрезвычайно высоких затрат на их приобретение.

Эти и некоторые другие, специально оговоренные условия использования дополнительных ассигнований, свидетельствовали о том, что их существенный рост сопровождается усилением контроля федеральных властей над целевым использованием средств, направляемых на нужды здравоохранения. Об этом говорило и решение правительства вновь разделить потоки финансовых ресурсов, направляемых на различные социальные программы.

Еще одним приоритетом социальной политики правительства Кретьена стала поддержка семей с детьми. После отмены в 1993 г. универсальных (не зависящих от доходов семьи) денежных пособий помощь семьям стала оказываться в форме специальных налоговых кредитов, предоставляемых малообеспеченным семьям с детьми, а также инвалидам и гражданам, имеющим на иждивении престарелых или тяжелобольных родственников. Налоговый кредит вычитается из расчетной суммы федерального подоходного налога. Если кредит превышает эту сумму, разница возмещается семье в виде денежного пособия. Размеры такого рода пособий были существенно увеличены в 2001-2002 гг.

Правительство также внесло специальный взнос во внебюджетный (и финансируемый только за счет обязательных взносов работодателей и работников) Фонд страхования занятости. Эти средства предназначались для предоставления оплачиваемого шестинедельного отпуска по уходу за тяжелобольными детьми и другими ближайшими родственниками.

Был выделен также 1 млрд. долл. на пять лет на финансовую помощь провинциям для развития сети дошкольных детских учреждений. Обещание оказывать подобную помощь было включено в предвыборную платформу либералов еще в 1993 г., но оставалось ранее невыполненным[42].

Менее крупные, но все же существенные суммы были направлены на строительство и ремонт недорогого, субсидируемого жилья, а также различных объектов городской инфраструктуры.

В период борьбы с хроническими бюджетными дефицитами федеральные ассигнования на научно-техническую деятельность попали под сокращение подобно ряду других статей федерального бюджета. Между 1994 и 1998 гг. их абсолютный объем уменьшился на 8%. После радикальной перестройки механизмов государственного регулирования экономики и вступления в «эру бюджетных профицитов» стимулирование научно-технического прогресса стало важнейшим из немногих оставшихся в преимущественном ведении федерального правительства направлений экономической политики. В начале нового века в деловых кругах и политических элитах сложился широкий консенсус по вопросу о необходимости значительно увеличить государственные ассигнования на НИОКР и стимулирование инновационных процессов и активизировать роль государственных ведомств и научных центров как участников и координаторов системы «наука-техника-производство»[43].

Реализация инновационной стратегии предположила также усиление роли Федерального правительства в развитии высшего образования и подготовки исследовательских кадров. В дополнение к созданному в 1999 г. федеральному фонду «Образование в новом тысячелетии» (из него выплачивались стипендии студентам младших курсов и некоторым категориям аспирантов) с 2003 г. начала финансироваться также новая программа выплаты стипендий учащимся в магистратуре и аспирантам. Были введены также дополнительные налоговые льготы для граждан, осуществляющих целевые накопления на оплату обучения в вузах и различных курсах повышения профессиональной квалификации.

Наряду с социальными программами и мерами, осуществляемыми в рамках инновационной стратегии, дополнительное финансирование получили и некоторые другие статьи федерального бюджета.

Рост расходов на оборону был предусмотрен в размере 1 млрд. долл. в 2004 г. и по 800 млн. долларов в последующие два года.

Следует подчеркнуть, что в период с 1994 по 1998 гг. объем расходов на оборону уменьшился на 23%, а их доля в федеральном бюджете упала до самого низкого уровня со времен окончания Второй мировой войны. В середине 1990-х гг. подверглись сокращению или полной ликвидации около 50 военных объектов и подразделений, включая сухопутные и военно-воздушные базы, другие пункты дислокации войск и боевой техники[44]. Численность регулярного состава вооруженных сил Канады к 1999 г. уменьшилась по сравнению с 1989 г. примерно на одну треть – с 87 до 58,5 тыс. человек. Начиная с 1999 г. расходы на оборону вновь стали постепенно расти.

Вскоре после террористического акта, происшедшего 11 сентября 2001 г. федеральное правительство выделило дополнительно 7,7 млрд. долл. на обеспечение личной и экономической безопасности канадских граждан. Эти средства были направлены на усиление служб безопасности, пограничных служб и полиции, на усовершенствование охраны воздушного пространства, повышение готовности к чрезвычайным ситуациям и, отчасти, на повышение боеготовности вооруженных сил Канады. В 2002 г. был создан также переходящий резервный фонд средств на нужды обеспечения безопасности в размере около 350 млн. долл.