Правовое регулирование операций с иностранной валютой в Российской Федерации
Применительно к осуществлению капитальных валютных операций обязанность по их лицензированию устанавливают "Основные положения о регулировании валютных операций на территории СССР", утвержденные Госбанком СССР 24 мая 1991 года, с последующими изменениями, внесенными в 1991-1994 годах, действие которых пролонгировано на территории России телеграммой ЦБ России от 19 мая 1993 года №. 83-93[79]. "Основные положения о регулировании валютных операций на территории СССР" применяются с учетом правил, содержащихся в Положении об изменении порядка проведения в Российской Федерации некоторых видов валютных операций, утвержденном приказом Центрального банка РФ 24 апреля 1996 года №. 02-94[80]. Положение уточняет некоторые виды валютных операций, осуществление которых возможно без разрешения ЦБ России.
Оно фактически исключило из числа капитальных некоторые виды операций с валютой.
Действующий порядок лицензирования капитальных валютных операций российских резидентов заключается в следующем. На вывоз капитала всякий раз необходимо получать в Главном управлении валютного регулирования и валютного контроля Банка России разрешение (лицензию), представив заверенные копии учредительных документов, технико-экономическое обоснование, справки из обслуживающего банка, копии аудиторского заключения. Средний срок получения каждой лицензии - до двух месяцев. При этом порядок обжалования отказа в выдаче лицензии действующим законодательством не урегулирован. По понятным причинам обязанность получения разовых разрешений на вывоз капитала является дополнительным обременением для хозяйствующих субъектов.
Квалифицируя предоплату в валюте по внешнеторговому контракту как валютную операцию, не связанную с движением капитала, и удовлетворяя заявленный иск, арбитражный суд сделал некоторые выводы, которые представляются чрезвычайно важными в условиях формирования новейшей практики применения законодательства о валютном регулировании и валютном контроле.
Во внешнеторговом контракте оговаривалось, что заказанное и предварительно оплаченное оборудование будет изготовлено в пределах 180 дней с момента заключения контракта. Однако исполнение контракта затянулось на срок, превышающий установленный законодательством о валютном регулировании контрольный период, влияющий на квалификацию валютной операции в качестве текущей либо капитальной (180 дней). Дело в том, что технологическое оборудование, поставка которого предусматривалась внешнеторговым контрактом, уникально по своей конструкции. Например, настройка дозирующих топливозаправочных систем производится изготовителем на специальном оборудовании и является дорогостоящей операцией. Уникальность оборудования предъявляет особые требования к его транспортировке в Россию - необходимо исключить нежелательное воздействие на оборудование, обусловленное его частой погрузкой-выгрузкой (сотрясения, вибрация и др.). В силу данного обстоятельства при заключении контракта сторонами был избран базис поставки "франко-борт самолета покупателя в аэропорту Дюссельдорф", а не перевозка автомобильным или железнодорожным транспортом, требующая нескольких перевалок в пути. Однако заказанное оборудование по своим параметрам не входило в отсеки самолетов Ту-154 и А-310, выполняющих регулярные рейсы из Екатеринбурга в Германию. Габариты груза позволяли его перевозку только самолетами типа Ил-86 или Ан-12, полеты которых из аэропорта "Кольцово" в Германию в то время не осуществлялись. И только в начале сентября 1995 года стало возможным доставить оборудование в Екатеринбург чартерным рейсом самолетом Ан-12 авиакомпании "Люфтбрюкке". Таким образом, исполнение контракта затянулось на срок свыше 180 дней по причинам, которые не зависели от покупателя.
Оценив эти обстоятельства, суд пришел к выводу о том, что валютная операция, задуманная сторонами внешнеторговой сделки как текущая и соответствующим образом оговоренная в договоре, не может в процессе исполнения договорных обязательств перерасти в операцию, связанную с движением капитала. Таким образом, нарушение формального требования к продолжительности валютной операции (просрочка 180 дней, в течение которых закон разрешает российскому капиталу находиться за границей без получения предварительного разрешения ЦБ России) не меняет экономической природы валютной операции и не делает текущую операцию капитальной. Иными словами, текущая валютная операция не может в процессе выполнения договорных обязательств перерасти в капитальную. По этой причине, имеющей объективный характер, суд не стал анализировать наличие или отсутствие вины истца в просрочке 180-дневного срока (вина, как известно, имеет субъективную природу).
Важно учесть еще одно обстоятельство, связанное с квалификацией гражданско-правовых отношений, в которые вступают участники внешнеторговых договоров. Предварительная оплата по внешнеэкономическому контракту, осуществленная в валюте, и предоставление финансовых кредитов на срок свыше 180 дней, которое является капитальной операцией с валютой со всеми вытекающими отсюда последствиями, имеют различную юридическую природу, что обязательно следует учитывать при квалификации данных актов.
Закон о валютном регулировании (подп. "д" п. 10 ст. 1), говоря об одном из видов валютных операций, связанных с движением капитала, подразумевает совокупность двух квалифицирующих признаков - содержательного (предоставление либо получение финансового кредита) и временного (180 дней). Можно ли отождествлять предварительную оплату по внешнеэкономическому контракту и финансовый кредит? Если нет, то не имеет смысла сама постановка вопроса о применении п. 10 ст. 1 Закона о валютном регулировании в случае осуществления валютных внешнеэкономических расчетов в порядке предоплаты.
Гражданский кодекс России содержит специальную главу, посвященную заемным и кредитным отношениям. Данные отношения разграничиваются между собой по субъектному составу: если займодавцем по договору займа может быть любой участник гражданско-правовых отношений, то в качестве кредитора по кредитному соглашению всегда выступает специализированная организация - банк либо иная кредитная организация. Таким образом, если речь идет о финансовом кредите, то его стороной не может быть экспортер или импортер по внешнеторговому контракту, поскольку они, как правило, не являются кредитными организациями, то есть не обладают специальной ("банковской") правоспособностью, выступая в качестве "обыкновенных" хозяйствующих субъектов. Поэтому логичен вывод о том, что подп. "д" п. 10 ст. 1 Закона о валютном регулировании, говоря о кредитных отношениях, содержит правовую норму, адресованную специальному субъекту, поскольку имеет в виду капитальную валютную операцию, участником которой в силу требований ГК должна выступить специализированная (кредитная) организация, а не любой участник внешнеэкономической деятельности. Кроме того, помимо отсутствия специального субъекта предварительная оплата по внешнеэкономическому контракту не обладает и иными признаками кредитного договора - срочностью, возвратностью (в случае нормального развития договорных взаимоотношений предоплата не возвращается) и возместимостью (в смысле возврата с процентами).