Однако подобное разделение на фазы и поиски их границ имеет по преимуществу теоретический интерес, тем более что волновая модель мироздания ликвидирует жесткую дискретность между явлениями и фазами одного процесса, по сути, стирая границы между ними. Более важно, на мой взгляд, обратить внимание на признаки распада той или иной системы социальных ограничений. Эти процессы быстрого распада (разрушения) определенной культуры (и соответственно системы социальных ограничений) хорошо исследованы в монографии С.Г. Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием» на примере разрушения советского строя. Не приходится сомневаться, что аналогично развивались события и при разрушении Российской империи накануне 1917 года и позже. Главным признаком подобного приближающегося разрушения господствующей культуры является подрыв её концептуальных основ и ценностно-целевых ориентиров, далее идёт разрушение идеологии, а следом за ней и всей существующей системы социальных ограничений, обломки которой на нижних уровнях могут, однако, сохраняться достаточно долго в виде устаревших и неработающих законов, отдельных социальных структур подобных институтам монархии в некоторых государствах Западной Европы, технологий и т.п. Также верно и обратное вышесказанному при формировании новой системы социальных ограничений, которое начинается с появления новой концепции жизнеустройства. Таким образом, как формирование, так и разрушение системы социальных ограничений происходит, прежде всего, сверху и наблюдение за верхними уровнями социальных ограничений проясняет их временную динамику развития. Теория деидеологизации, таким образом, пытается скрыть от наблюдения эти верхние уровни системы социальных ограничений, однако сам факт её появления свидетельствует, если не об устойчивости той системы социальных ограничений, где она возникла, то, по крайней мере, о желании её авторов законсервировать существующую общественную модель. Деидеологизация, по сути, - это запрет на обсуждение господствующих ценностей и сомнений в них, то есть ни что иное как разновидность утончённой цензуры. Именно поэтому теория деидеологизации имеет тоталитарный и социально-ограничительный характер.

Подводя итоги, целесообразно будет кратко представить описанную выше системную модель социальных ограничений. Итак, системообразующим фактором социальных ограничений, как системы, является воля общества в его существующем виде к самосохранению и самоутверждению. На практике, однако, этой волей является воля к самосохранению и самоутверждению властной элиты данного общества. Воля общества к самоутверждению реализуется посредством деятельности по осуществлению концепции его социокультурного проекта, содержащей его основные ценностно-целевые установки. Этот концептуальный проект является высшим уровнем всей системы социальных ограничений, закладывающим её основные принципы.

Более низким уровнем системы социальных ограничений является идеология, задача которой заключается в приспособлении абстрактной концепции к условиям реальной жизни и психоментальным особенностям реализующего его народа. Идеология реализует себя в четырёх основных формах: 1) языка, 2) этики, 3) эстетики, 4) онтологическо-гносеологических представлений. Эти четыре формы идеологических ограничений, в свою очередь, находят свою конкретизацию и материализацию в следующих блоках вторичных социальных ограничений: 1) политико-управленческих, 2) правовых, 3) информационно-образовательных, 4) экономических, 5) военно-силовых, 6) технико-технологических и 7)структурно-демографических.

Помимо этого социальные ограничения подразделяются на позитивные, системосохраняющие в отношении общества и отдельных составляющих его людей и негативные, системоразрушающие. Причём позитивные социальные ограничения диалектически связаны с подлинной свободой, ведущей общество и личность к эволюции, а негативные социальные ограничения – с ложной свободой, ведущей общество и личность к деградации.

Субъектами внешних социальных ограничений для личностей и обществ могут выступать другие личности и общества, особенно иерархически вышестоящие и те общества, в которые данная личность (общество) входят в качестве составной части. Внутри общества субъектами социальных ограничений выступают, как правило, правящая элита и большинство, а объектами – не элита и меньшинство.

Выявив сущностные атрибуты и базовые формы социальных ограничений, мы можем перейти к рассмотрению основных функций системы социальных ограничений.

ГЛАВА 3. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ.

3.1. Функции первичных социальных ограничений.

В данном разделе нам предстоит ответить на вопросы: зачем существуют социальные ограничения, каковы их назначение и роль? При этом вначале будут рассмотрены функции первичных, высших форм социальных ограничений.

Как отмечал Б. Малиновский, «в каждом типе цивилизации каждый обычай, материальный объект, идея верование выполняют некоторую жизненную функцию»(16, с.392). Можно также согласиться с высказыванием Р.К. Мёртона о том, что «структура влияет на функцию, а функция влияет на структуру»(16, с.447), то есть по одной выявляется другое и наоборот. Таким образом, функцию социальных ограничений можно определить как назначение и роль социальных ограничений в обществе. Взаимосвязь структуры и функции является одной из аксиом структурно-функционального анализа, как части системного анализа, в котором «каждый элемент структуры имеет определённое функциональное назначение»(415, с.631). Структуру можно определить как устойчивую иерархическую совокупность связанных определённым образом элементов, обеспечивающих сохранение основных свойств системы.

Так как общая структура социальных ограничений уже была представлена в предыдущих разделах работы, то несложно догадаться, что структура функций социальных ограничений в целом соответствует именно этой структуре. Однако возникает и вопрос об общих функциях социальных ограничений, выходящих за рамки этой структуры.

Анализируя систему современных обществ, Т. Парсонс выделил самую общую функцию своего социетального (гражданского) общества, заключающуюся в сочленении системы норм с его коллективной организацией (323, с.23). При этом Т. Парсонс полагал, что «генерализация ценностных систем до такой степени, когда они становятся способными эффективно управлять социальным действием без опоры на подробно расписанные запрещения, является одним из центральных факторов процесса модернизации»(323, с.29). В соответствии с представленной здесь моделью, «генерализация ценностных систем» соответствует идеологическому уровню социальных ограничений. При этом идеология должна по Т. Парсонсу пронизывать всё общество, управляя всеми действиями его членов. Фактически, место тоталитарного государства у Т. Парсонса занимает полностью идеологизированное «тоталитарное общество». Эта генерализированная ценностная система выполняет у Т. Парсонса системообразующую, главную функцию социальных ограничений – социально ограничительную. Задачей этой наиболее общей функции является создание социальных границ задающих форму социального целого и его внутреннюю структуру, в которой реализуется воля общества (элиты) к самосохранению и самоутверждению.