Поскольку сущностью духа, согласно Гегелю, является сво­бода, то право характеризуется как осуществление, непосред­ственное бытие свободы. С этой точки зрения право противо­поставляется феодальному произволу. Однако Гегель не видит

классового характера правовых отношении, выражающих волю господствующего класса. Важнейшим выражением права яв­ляется, по Гегелю, частная собственность, которая рассматри­вается не как определенная историческая форма обществен­ных отношений, а как необходимое, субстанциональное выра­жение свободы.

Таким же спекулятивным путем Гегель выводит из понятия права основные черты «гражданского общества», ставя на го­лову действительные отношения между экономическим строем и надстройкой. Государство он характеризует как высшее раз­витие объективного нравственного духа и подлинную основу экономических отношений, в чем также наглядно проявляется свойственное Гегелю идеалистическое понимание обществен­ной жизни. В рамках этой идеалистической конструкции Гегель часто высказывает глубокие догадки относительно действитель­ной сущности общественных отношений. Так, например, харак­теризуя возникновение древнегреческого государства, Гегель указывает на наличие классовых противоположностей в этом обществе.

История человечества изображается Гегелем как прогресс в сознании свободы, которая якобы составляет внутреннюю при­роду человека, но лишь постепенно, на протяжении многовеко­вой истории, осознается человеком, благодаря чему он и стано­вится свободным. Это положение Гегеля было исторически прогрессивным, оно говорило о том, что борьба за демократи­ческие свободы против феодального деспотизма составляет органическую потребность человечества. Но Гегель крайне аб­страктно понимал свободу — преимущественно как свободу духа, мысли, интеллектуальную свободу личности. Такое идеалистическое истолкование свободы приводило к недооценке эконо­мических и политических условий ликвидации феодального гнета.

Всю мировую историю Гегель разделял на три основных эпохи: восточную, античную и германскую. В восточном мире человек-де еще не осознал, что свобода является его

1« .Человек стоит лишь потому и лишь постольку, поскольку он хочет стоять, и лишь до тех пор, пока он этого бессознательно хочет» (Гегель,Соч., т. III, стр. 189).

2«Человек сам по себе разумен; в этом заключается возможность равно­правия всех людей, отсюда вытекает никчемность упорно отстаиваемого раз­личения человеческих пород на привилегированные и бесправные» (Гегль Соч., т. III, стр.70).

3Гегель, Соч., т. III, стр. 89,

сущно­стью; поэтому здесь, по утверждению Гегеля, все — рабы. В ан­тичном мире (Древняя Греция и Рим) некоторые уже осознали, что свобода составляет их сущность; они-то и являются свобод­ными в отличие от тех, которые не осознают этого и поэтому остаются рабами. Как идеалист, Гегель поэтому фактически игнорирует связь рабства с определенными экономическими условиями. Он выводит рабство из сознания людей, утверждая, что «самосознание, которое предпочитает жизнь свободе, всту­пает в отношение рабства» 1.

В основе рабства лежит, следовательно, рабское сознание; действительное отношение здесь поставлено на голову; бытие выводится из сознания. Наконец, в германском или христиан­ском мире все, по мнению Гегеля, сознают свою духовную сущность, и поэтому здесь все свободны.

Объявляя, что свобода уже достигнута германскими наро­дами и прежде всего немцами, Гегель не только извращал понятие свободы, но и до крайности ограничивал задачи буржу­азно-демократического преобразования общества. Для дости­жения этой всеобщей свободы, по мнению Гегеля, нет необхо­димости уничтожать феодальную собственность, сословия, монархию: для этого достаточно ликвидации крепостного права, установления свободы совести и некоторых гражданских сво­бод, а также ограничения монархии конституцией. Создание прусской конституционной монархии представлялось Гегелю вершиной общественного прогресса, и это показательно для идеолога немецкой буржуазии, пресмыкавшейся перед фео­дальной реакцией.

Столь же реакционной чертой философии истории Гегеля является возвеличение германских народов, в особенности нем­цев, и пренебрежительное отношение к народам Востока, кото­рые изображаются Гегелем, как якобы не имеющие будущего, навсегда остановившиеся в своем развитии. Изменяя диалек­тике, отрицающей абсолютный покой и неизменность, Гегель доказывал, что «всемирная история направляется с Востока на Запад, так как Европа есть безусловно конец всемирной исто­рии, а Азия ее начало»2. Эти реакционные идеи в настоящее время широко пропагандируются идеологами империализма.

Государство Гегель считает высшим воплощением свободы, шествием бога («абсолютной идеи») по земле. Такое понимание государства хотя и направлено против феодального произвола мелких немецких князьков, но вместе с тем глубоко, враждебно делу революционной борьбы против существовавших в Герма­нии феодальных государств. Поскольку государство объявля­лось высшей разумной силой общественного развития, по­стольку заранее осуждалась революционная инициатива «ни­зов», народных масс в истории. Кроме того, это идеалистиче­ское понимание сущности государства затушевывало его клас­совую природу: господство эксплуататоров над эксплуатиру­емыми. Аппарат классового господства, диктатура эксплуата­торских классов всячески идеализировались Гегелем. И это было одной из наиболее реакционных черт гегелевского учения об обществе.

Искусство, религию и философию Гегель оценивал, как выс­шие формы самосознания «абсолютного духа»: в них, по мне­нию Гегеля, завершается всемирная история, в них «абсолют­ный дух», мировой разум осознает себя и самоудовлетворяется. Философию (и в известной мере также и науку вообще) Гегель рассматривал как наиболее глубокое выражение истины, проти­вопоставляя ее в этом отношении религии. Однако и религия, по мнению Гегеля, содержит истину, но лишь в форме чувст­венного, так сказать, наивного, образного представления. По-этому, хотя философия, по мнению Гегеля, выше религии, со­держание философии в конечном счете совпадает с содержа­нием религиозного учения, поскольку и там и тут предметом познания оказывается «абсолютная идея», выражающая, в системе Гегеля и бога и мир в целом. Гегель, следовательно, иг­норирует коренную противоположность науки и религии, не видит величайшего прогрессивного значения той борьбы, кото­рую вели естествознание и прогрессивная, материалистическая философия против религиозного мировоззрения. Религия ока­зывается в гегелевской идеалистической философии своеобраз­ным учением об истине. Так идеалистическое мировоззрение Гегеля приводит к реакционному оправданию религии.

В гегелевской философии духа особенно ярко сказались свойственные этому мыслителю

1Гегель, Введение в философию, М, 1927, стр. 92,

2 Гегель, Соч., т VIII,

и немецкой буржуазии того вре­мени вообще консервативные, а частью и прямо реакционные взгляды. Тем не менее было бы неправильно на этом основании совсем отрицать положительное значение этой части философ­ской системы Гегеля и таких произведений, как «Философия истории», «Философия права», «Лекции по эстетике» и т. д. И в этих трудах имеются прогрессивные идеи, теоретическое обоснование необходимости буржуазного развития Германии, и здесь обнаруживаются глубокие диалектические положения. Энгельс, говоря о гегелевской философии истории, философии права, истории философии, эстетике, отмечал, что «в каждой из этих различных исторических областей Гегель старается найти и указать проходящую через нее нить развития».1