Исследователь многократно наблюдает определен­ную повторяемость, регулярность в природе, устанавли­вает зависимость между некоторыми свойствами предме­тов и явлений, ставит эксперименты и проводит измере­ния и таким путем приходит к открытию эмпирического закона. Подобным образом были найдены, например, известные из физики законы Бойля—Мариотта, Гей-Люссака и Шарля, которые устанавливают зависимость между давлением, объемом и температурой газов. Прав­да, уже здесь приходится обращаться к гипотезе и абст­ракции, чтобы отделить существенные факторы от несущественных и вводить необходимые упрощения и иде­ализации. Но во всех этих законах речь идет о действи­тельно наблюдаемых и измеряемых свойствах газов. Са­мое же главное состоит в том, что все эти законы уста­навливают лишь функциональную связь между свойст­вами, но не объясняют, почему она существует. Так, закон Бойля - Мариотта определяет, что давление газа обратно пропорционально его объему, но не объясняет природу этой зависимости.

Чтобы понять ее и, следовательно, объяснить эмпи­рические законы, мы вынуждены обратиться к теорети­ческим законам, которые в немарксистской литературе часто называют законами о ненаблюдаемых объектах. Так, для объяснения вышеупомянутых законов о газах мы обращаемся к принципам и законам молекулярно-кинетической теории, которые опираются на представления о существовании и движении таких мельчайших частиц вещества, как молекулы. Особенностями движения моле­кул при различных состояниях в конечном итоге и объяс­няют эмпирические законы о газах. Например, обратная пропорциональность между объемом и давлением газа объясняется тем, что при уменьшении объема возраста­ет интенсивность удара молекул о стенки сосуда, в кото­ром заключен газ. Бесчисленное множество таких микро­эффектов видимым образом проявляется как увеличе­ние давления газа на стенки сосуда.

Нередко в литературе по методологии науки су­щественное отличие эмпирических законов от теоретических сводят обычно к отличию между объектами на­блюдаемыми и ненаблюдаемыми, такими, как молекулы, атомы и т. п. частицы. Такой взгляд имеет определен­ные основания, в частности в физике, где при характери­стике теоретических законов обращаются к терминам, которые относятся к ненаблюдаемым объектам. Но фак­тически все теоретические понятия — идет ли речь о по­нятиях математики, естествознания или социальных на­ук — отображают ненаблюдаемые в реальной действи­тельности объекты. На самом деле, ни понятие прямой в геометрии, ни математического маятника в механике, ни силы тока в физике, ни понятие стоимости в политиче­ской экономии нельзя созерцать чувственно. В лучшем случае мы можем наблюдать некоторые проявления свойств, фиксируемых в указанных понятиях. Так, о си­ле тока мы судим по показаниям амперметра, стоимость товаров обнаруживается при обмене и т. д. Все это сви­детельствует о том, что отличие теоретических законов от эмпирических проявляется прежде всего в характере тех методов, которые используются для их открытия.

Эмпирические законы, как показывает само их на­звание, обнаруживаются на опытной, эмпирической ста­дии исследования. В этих целях наряду с наблюдением и экспериментом обращаются, конечно, и к теоретиче­ским методам, таким, как индукция и вероятность, вмес­те с соответствующей математической техникой.

Теоретические законы никогда не могут быть открыты с помощью индуктивного обобщения частных фактов и даже существующих эмпирических законов. Причина этого состоит в том, что они имеют дело не с чувственно воспринимаемыми свойствами вещей и явлений, а с глу­бокими внутренними механизмами процессов. Здесь мы должны внести уточнение в прежнюю формулировку, где различие между теоретическими и эмпирическими законами сводилось к различию методов, используемых для открытия законов. Фактически, при более глубоком анализе оказывается, что само это различие имеет свои объективные основания в степени проникновения в сущ­ность исследуемых процессов. Поэтому соотношение между теоретическими и эмпирическими законами мож­но рассматривать как выражение отношения между сущ­ностью и явлением.

Теоретические законы проявляются через эмпириче­ские, с их помощью они получают свое подтверждение и эмпирическое обоснование. В свою очередь эмпириче­ские законы могут быть объяснены и поняты только на основе теоретических. Такое объяснение очень часто сводится к логической дедукции эмпирического закона из теоретического вместе с необходимой для этого допол­нительной информацией. Все это дает нам основание ут­верждать, что теоретический закон по отношению к эм­пирическому выступает как сущность к явлению. Такое же отношение существует и между эмпирическим зако­ном и теми фактами, которые он систематизирует и объ­ясняет.

Возникает вопрос: в какой связи находятся сущности, выражаемые с помощью эмпирического и теоретического законов? Характеристика закона как отражения «суще­ственного в движении универсума» поможет нам разо­браться в этой связи, а также в гносеологическом отли­чии эмпирических законов от теоретических.

По отношению к отдельным, конкретным, частным фактам и эмпирические и теоретические законы выступа­ют как сущности явлений. Однако сущность, выражаемая в теоретическом законе, имеет более глубокий характер, ибо по отношению к частным фактам она представляет сущность второго порядка, в то время как эмпирические законы выступают для них сущностью первого порядка. « .Закон и сущность,—указывает В. И. Ленин,—поня­тия однородные (однопорядковые) или вернее, односте­пенные, выражающие углубление познания человеком явлений, мира etc». Поскольку теоретический закон по отношению к эмпирическому выступает, как сущность к явлению, то его открытие не может быть достигнуто на эмпирической стадии исследования. Какое бы количест­во эмпирической информации мы ни имели, в том числе и информации, сконденсированной в эмпирических зако­нах, непосредственно с их помощью мы не можем от­крыть теоретический закон. Для этого необходим скачок от эмпирии к теории. Ученый строит догадки, делает предположения, выдвигает гипотезы и тщательно про­веряет их на опыте, пока не придет к установлению закона.

Не существует никакого чисто логического пути от фактов к закону. И это вполне понятно, ибо «если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня .». Но без эмпирической информации невозможно было бы про­верить как эмпирические, так и теоретические законы. Связь эмпирических законов с фактами довольно ясна: по сути дела эти законы систематизируют и объясняют факты. Подобным же образом теоретические законы свя­зывают в единое целое эмпирические законы и объясня­ют их. Такое объяснение принимает форму вывода эмпи­рических законов из теоретических. Конечно, непосредст­венно вывести эмпирический закон из теоретического не­возможно, так как эмпирические понятия, или термины, не встречаются при формулировке теоретических законов, ибо последние имеют дело с ненаблюдаемыми, абстракт­ными объектами, свойствами и величинами. Эмпириче­ские же законы выражают связи между наблюдаемыми, конкретными предметами, свойствами и величинами. По этой же причине теоретические понятия, или термины, в принципе не могут быть определены или сведены к эм­пирическим. Вот почему оказались бесплодными усилия позитивистов Венского кружка перестроить всю науку с помощью редукции всех теоретических понятий и зако­нов к эмпирическим терминам и законам.