«Милая благоуханная гвоздика!

Моя была бы воля, я бы только детей и признавал за людей.

Как человек перешагнул за детский возраст, так ему камень на шею, да в воду.

Потому взрослый человек почти сплошь мерзавец…»[20]

Сборник Аверченко «О маленьких для больших» – одна из лучших дореволюционных книг писателя. Свежесть восприятия, трогательную чистоту и бесхитростную правду детского мира Аверченко противопоставляет корыстному лживому миру взрослых. Голос писателя окрашен доброй, возвышенно-романтической интонацией, за которой почти не слышна ирония. Дети вызывают сочувствие писателя своей непосредственностью, они выламываются их опостылевшей ему нудно размеренной обывательской жизни. Аверченко вообще сосредоточивает внимание на тех, кто разрывает круг привычных моральных норм: дети, весельчаки, пьяные, легкомысленные женщины. Дружба, любовь, остроумная шутка, земные радости – вот фактически и вся положительная программа Аверченко. Он совершил эволюцию от смеха-лекарства к смеху-забвению, в котором, по выражению Блока, можно было, как в водке, утопить «свою радость, и свое отчаяние, себя и близких своих, свое творчество, свою жизнь, и, наконец, свою смерть».

Изобретательность и фантазия Аверченко были поистине неисчерпаемы, он обладал какой-то особой способностью замечать в жизни смешное. Большинство ранних произведений Аверченко держится на эксцентрически веселом сюжете, на комизме поз и карикатурности положений.

Аверченко нагромождает одно событие на другое, веселые ситуации без конца сменяют друг друга. Ему мало улыбки читателя. Он должен довести его до колик в желудке, кормить смехом, пока тот не запросит пощады. Аверченко расточителен и не умеет ограничить себя, его смех превращается в гомерический хохот.

Буйная творческая энергия породила фантастическое количество юмористических рассказов, которые Аверченко писал с необычайной легкостью и быстротой.

Аверченко создает обобщенные юмористические типы: специалист, проводник, лентяй, доводя при этом какую-то присущую им характерную черту до абсурда. Его лентяй настолько ленив, что не хочет поднять выпавшую из рук книгу, привести в порядок костюм, даже покончить с собой ему лень. Когда он нечаянно лег на свежую газету, то начал обрывать ее по краям и вытягивать из под себя, чтобы прочесть. Аверченко пользуется фантастикой, доводит до абсурда юмор положений.

Аверченко предлагает русскому обществу беззаботный смех как лекарство от тоски, смехом борется с наступившей реакцией, с болезнью духа. Он описывает жизненные явления так, что становится очевидной фальшь существующих моральных устоев и общественных отклонений. В этом смысле смех Аверченко целебен.

Глава 3.

Сатирическая направленность послереволюционного творчества А. Т. Аверченко.

1. Политическая проблематика в сатирических рассказах Аверченко.

Переломным в творчестве Аверченко стал 1917 г. В начале года возглавляемый им «Новый Сатирикон» приветствует свержение монархии. Стоявший всегда в оппозиции к царскому правительству Аверченко видел в Николае II и в абсолютизме источник многих бед России и, в первую очередь, военных поражений. Не радовала его и достаточно жесткая цензура, существовавшие ограничения гражданских прав и свобод.

У Аркадия Аверченко был псевдоним – «Фома Опискин», которым он чаще всего подписывал рассказы-фельетоны на политические темы. Автор выступал и против демагогической болтовни в Государственной думе, и против многочисленных партий – крайне левых, крайне правых, а заодно и центристских. Многий, в том числе и Аверченко, искренне верили, что с падением династии Романовых начнется эпоха всеобщего процветания.

Однако, демократическая эйфория продлилась недолго. Наблюдательность и здравый смысл позволили писателю быстро разобраться в сложившейся ситуации. Позже, в фельетоне «Две власти», прозвучит скорбное признание писателя:

«Так после такого со мной обращения «рабоче-крестьянской», для меня золотопогонник приятнее родного любимого дяди!

Потому, что ежели что выбирать из двух, то я предпочитаю, чтобы мне на ногу наступили, чем снесли пол черепа наганом». (с. 115)

В «Новом Сатириконе» начинают появляться все более резкие выпады в адрес Временного правительства и лично новоявленного «вождя и спасителя отечества» – А. Ф. Керенского. Пожалуй, никому так не доставалось от Аверченко. Были люди, которых Аверченко сильно ненавидел, но не было человека, которого бы он глубже презирал. «Много есть людей, у которых ужасное прошлое, но ни одного я не знаю, у кого бы было такое стыдное прошлое, как у вас», — напишет Аверченко в 1923 г. в книге «12 портретов» (в формате «будуар»). Именно Керенский, как пишет Аверченко, «тщательно, заботливо и аккуратно погубил одну шестую часть суши, сгноил с голоду полтораста миллионов хорошего народа, того самого, который в марте 1917 года выдал» ему «авансом огромные, прекрасные векселя». За считанные месяцы Председатель Временного правительства и Верховный Главнокомандующий сумел полностью подготовить почву большевикам для захвата власти. Троцкому было за что благодарить «Сашку-какашку».

Летом 1917 года еще сохранялись какие-то надежды на изменение к лучшему, окончательно развеянные октябрьскими событиями.

«За гробом матери» – так называется фельетон опубликованный в 43 номере «Нового Сатирикона» 1917 года, с которого начинается «новый Аверченко». «Мы не можем смеяться, — пишет он от имени сатириконцев. — мы могли бы плавать в смехе, в этом чудовищном бурлящем океане смеха, а мы, беспомощные, лежим на берегу этого океана на песке, и только судорожно открываем рот.» (с. 31)

Когда серость пришла к власти, когда толпа начала диктовать, у Аверченко действительно родилась ненависть, и если б он был холерой, то не побоялся бы устроить эпидемию. Но ненависть сама по себе вряд ли способна создать значительные художественные произведения. Яркими рассказы Аверченко делает любовь – любовь к России, любовь к жизни, любовь к искренности, чистоте, справедливости, уму и глубоким чувствам, любовь к настоящим людям – любовь, породившая ненависть к силе, утверждающей грязь, обман, бесправие и безверие, вознесшей звериные инстинкты выше искры Божьей. Аверченко уже не снимает траурной повязки, не смолкнут проклятья, не затянется рана в сердце, не высохнут слезы, и надолго исчезнет прежний веселый, беззаботный, радостный, вдохновенный смех.

После Октябрьского переворота сатира окончательно вытесняет юмористику со страниц «Нового Сатирикона». Рядом с заглавием журнала, там, где раньше – с 1914 года – была надпись «Война!», теперь появились слова «Отечество в опасности».

«Самое важное» – так называется фельетон Аверченко, опубликованный в первом номере за 1918 год. Политика властно вторгается в жизнь простых растерявшихся людей, и они уже сами не ведают, что творят. Они уже не люди – они кадеты и социал-демократы, имперцы и федералисты, правые и левые… Доктор, прежде чем лечить маленькую девочку, придирчиво расспрашивает отца о его политических взглядах – как тот смотрит на отделение Украйны, за какой список голосовал в Учредительное; влюбленные сорятся, потому что ему нравится Керенский, а ей – большевики.