Эти приметы Воланда вполне однозначно выводят его прототип из иудейской , дохристианской версии Библии , известной в провославии под именем “Ветхого завета”.

Очень непросто расшифровать прототип Фагота - Коровьева , как впрочем и функциональную нагрузку этого образа . В этой части существуют интересные наблюдения и материалы у И.Галинской , А.Маргулева , Л.Яновской .

Привязываясь к французской лексеме “fagot”, Галинская делает вывод , что в имени Фагота заключены три момента : во-первых он - шут , во-вторых , безвкусно одет и в-третьих, еретически настроен . Рыцарской атрибутики в образе Фагота - Коровьева до его преображения не усматривается , но это пока и не столь важно .

“Вычисление” прототипа этого персонажа Галинская строит на альбигойских аллюзиях . Альбигойская ересь, зарожденная в Провансе , (и не только она) предполагает одновременное и суверенное существование царства Света и царства Тьмы . В первом -господствует Бог , во-втором - повелевает Сатана . Тему света и тьмы часто обыгрывали трубадуры Прованса (Фигейра ,Карденаль и др.). В замечательном литературном памятнике средневековья - “Песне об альбигойском крестовом походе” неустановленного автора есть фраза “l’escurs esclazzic” (“из тьмы сотворился свет”), касающаяся гибели жестокого врага альбигойцев графа де Монфора при осаде Тулузы . По представлениям Галинской эта фраза могла быть пресловутой неудачной шуткой темно-фиолетового рыцаря , а неизвестный автор “Песни” - прототипом рыцаря , которому в обличье Фагота пришлось “прошутить”, т.е. состоять в шутах , более семи веков . Действительно , для сил света приведенный выше слова звучат кощунственно уничижительными .

Даже , опираясь на альбигойские же установки , автор работы о шифрах Булгаковского романа сообщает , что в числе прототипов рыцаря могут быть названы и предпологаемый автор - аноним продолжения

6 Этическая программа романа.

Этическая программа синтезируется из ролевых функций персонажей, объединенных авторским отношением к этим персонажам.

При чтении и анализе произведения мы соприкасаемся с солидным набором этических категорий, и эти категории подаются нам в своеобразном авторском преломлении.

Так, о существовании Добра мы узнаем лишь из провозглашаемого Иешуа тезиса, что все люди добры . По-настоящему добрых людей на страницах романа встретить трудно. Те, которых можно причислить к добрым, большей частью добры только лишь потому , что не злы . Активную доброту проявляют очень и очень немногие . Добр Мастер , опекающий Иванушку в клинике и завершающий свой роман освобождением Понтия Пилата для встречи с тем , кто ждет его . Добра Маргарита , которая любит и жалеет своего Мастера , прощает Фриду , пребывая в обличии королевы -хозяйки . Она же пронзительным криком просит отпустить Пилата , что , впрочем, уже решено и без нее . Доброта Маргариты , чья душа облагорожена высокой любовью , приближается к любви - милосердию общечеловеческой значимости . Именно по поводу милосердия ворчит Воланд, когда Маргарита просит за Фриду и об этом же он напоминает ее в сцене отпущения Пилата . Но та же самая Маргарита может желать отправить Латунского , может перебить стекла в доме драматурга и литератора и вцепиться ногтями в лицо Аллозия Магарыча . По своему добр и администратор Варьете Варенуха , который не желает быть вампиром и , по его словам, совсем не кровожаден .

Высшей степенью доброты-милосердием обладает только один персонаж , бывший бродячий философ , а в последствии небожитель - Иешуа Га-Норци . Милосердие ничем не регламентируется , не распределяется и не управляется . Объектом милосердия может стать любой человек (или существо) вне зависимости , заслуживает он этого или нет. Поэтому незадачливый “раб” Левий Матвей заслуживает “свет”. Иешуа просто дарует его Левию , отчасти , может быть и из соображений личной симпатии к своему единственному ученику . Мастер и Маргарита высшего Милосердия не удостаиваются и обретают только “покой”. Мы можем считать , что Добро и Милосердие - это просто две степени одной и той же категории Добра и Зла , Милосердия и Справедливости .

Вспомним: Воланд говорит Левию Матвею , что добро не может существовать без зла , как свет без тени , наводя читателя на понимание дуальности этих категорий. Действительно , силам Тьмы вменено поддерживать равновесие между Добром и Злом . Если Добро станет значительно преобладать , то оно , будучи не оттеняемое Злом , потеряет свой нравственный смысл . В равной степени подобная функция , но противоположной направленности , принадлежит и силам Света . Эта философская и этическая концепция восходит к зороастеризму (7-6 в.в. до н.э.) и была положена в основу ряда философских и религиозных доктрин .

Справедливость в романе предстает в ее превосходной степени , рафинированная и бесстрастная . Справедливость такого рода всегда есть справедливость , тяготеющая к возмездию , и почти никогда - справедливость - награда . Это и неудивительно , если учесть , что акты справедливости совершаются в романе дьявольскими силами и средствами . Такая справедливость находится в полном согласии с “теорией”, “согласно которой каждому будет дано по его вере”. В “Мастере и Маргарите” силами Справедливости наказаны юридический убийца Понтий Пилат , растлитель душ Берлиоз , доносчик барон Майгель . Возмездие воздается по разному : Пилату - через категорию совести , Берлиозу - через вечное небытие , Майгель обращен в жертвенное животное для сатанического обряда . Наказаны только преступления против личности физической и личности духовной . Мздоумство , очковтирательство , алчность и тому подобные пороки только разоблачаются в “сатировом действе” нечистой силы .

Справедливость , реализованная в романе , вообще говоря , противостоит Милосердию , поддерживая зыбкое , изменчивое равновесие между этими категориями . Не будь такой дьявольской Справедливости , Милосердие - пусть оно действует беспорядочно и неприцельно - рано или поздно простит и помилует всех великих грешников .

Категории Добро - Зло и Милосердие - Справедливость представляют собой выражение диполи . Но если мы легко соединяем Добро и Милосердие в одну категорию со слабо очерченными границами , то романное Зло и романную Справедливость нам соединить не удается . Формальная аналогия между парами категорий не устанавливается . Зло оттеняет Добро , усиливая его этическую значимость , Справедливость сдерживает Милосердие по другим причинам.

Силы Зла в романе на самом деле никакого Зла не совершают . Земное , обыденное зло творится на страницах произведения само собой , без всяких провокаций со стороны нечистой силы , которая с этим злом борется своими специфическими приемами . Направление действия дьявольских сил , таким образом , смещается в сторону Добра . И бесстрастная Справедливость уступает Милосердию ; самое убедительное свидетельство этому - факт отпущения из дьявольских рук души героини , Маргариты , которая добровольно вступила в сделку с Сатаной .