В Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за четвертый квартал 2002 г. приведен конкретный пример, в котором высшей судебной инстанцией - Президиумом Верховного Суда РФ - сугубо по формальным обстоятельствам за получение взятки путем вымогательства (п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ) освобожден от ответственности федеральный судья (гражданин С.), работающий председателем районного суда.[37] Однако по приговору Верховного суда Чувашской Республики от 28 мая 2002 г. С. осужден за получение взятки путем вымогательства (п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ Определением от 2 октября 2002 г. приговор отменила, а производство по делу прекратила на основании п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК.

Прекращая уголовное дело в отношении С., Судебная коллегия указала на нарушение порядка привлечения федерального судьи к уголовной ответственности. В частности, 15 декабря 2001 г. в ст. 16 Закона РФ "О статусе судей Российской Федерации" внесены изменения. Согласно новой редакции Закона привлечение к уголовной ответственности судьи возможно на основании заключения судебной коллегии соответствующего суда в составе трех судей и согласия на возбуждение уголовного дела квалификационной коллегии судей соответствующего суда. Но в ходе расследования и рассмотрения дела, производившегося в период действия нового Закона, органы следствия и суд эти требования не выполнили, ограничившись получением согласия квалификационной коллегии на возбуждение уголовного дела.

Кассационным Определением от 2 октября 2002 г., вынесенным в период действия ст. 405 УПК, производство по уголовному делу было прекращено в связи с отсутствием заключения судебной коллегии в составе трех судей соответствующего суда о наличии признаков преступления в действиях федерального судьи, согласия квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела и привлечение в качестве обвиняемого федерального судьи. Это Определение кассационной инстанции вступило в законную силу после его оглашения.

Генеральная прокуратура РФ, фиксируя факты формального подхода к решению вопросов по существу, отмечая освобождение опасных преступников от ответственности за совершенное преступление, не проявляет достаточной настойчивости в постановке вопроса об изменении норм уголовно-процессуального закона, не добивается обеспечения законности в уголовном судопроизводстве.

Представляется несправедливым, когда за счет сокращения защиты прав и законных интересов потерпевшего усиливается защита интересов обвиняемого, а также создается возможность (по чисто формальным обстоятельствам) ухода последнего от ответственности за совершенное преступление. В последнем случае остаются также незащищенными интересы общества и государства.

Вот конкретные примеры: С. и Л. неоднократно обвинялись в умышленном причинении смерти группой лиц. В суде подсудимые вину не признали. В судебном заседании государственный обвинитель отказался от поддержания указанного обвинения в отношении подсудимых, указав, что не располагает достаточными доказательствами их вины.

Суд в соответствии со ст. 246 и 254 УПК вынес Постановление и прекратил уголовное дело в отношении Л. и Смирнова за недоказанностью их вины.

В кассационных жалобах потерпевшие просили постановление отменить и дело направить на новое судебное рассмотрение либо новое расследование.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ кассационные жалобы потерпевших оставила без удовлетворения, указав следующее: "В соответствии с ч. 5 ст. 20 УПК уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 105 УК РФ, являются делами публичного обвинения, обвинение по которым поддерживает государственный обвинитель.

Согласно ч. 7 ст. 246 УПК если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК.

Согласно ч. 9 ст. 246 УПК пересмотр определения или постановления суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения допускается лишь при наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств в соответствии с главой 49 УПК.

С учетом изложенного суд в соответствии с правилами ст. 246 УПК и 254 УПК прекратил уголовное дело в отношении Л. и С.

Вместе с тем, поскольку ни ст. 24, ни ст. 27 УПК не предусматривают такого основания прекращения дела, как недоказанность вины, то Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ Постановление областного суда изменила, уголовное дело прекратила за отсутствием состава преступления.[38]

Суд прекратил уголовное дело С. и Л., обвиняемых по ст. 105 УК РФ, не посчитавшись с мнением потерпевших, просивших отменить Постановление суда о прекращении дела в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения и направить дело на новое судебное рассмотрение или новое расследование. В своем Определении Верховный Суд РФ указал на то, что обвинение по ст. 105 УК РФ является публичным и обвинение по делу поддерживает прокурор, а мнение потерпевшего не учитывается. Формально в соответствии со ст. 246 УПК такое решение кажется правильным. Вместе с тем оно противоречит ст. 52 и ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, ограничивает потерпевшему доступ к правосудию, лишает его возможности реализовать принцип состязательности, а суд - выполнения своей обязанности по созданию условий для реализации прав участников процесса (ч. 3 ст. 15 УПК).

Здесь же вполне уместным будет констатировать наличие противоречия ст. 42 УПК, регламентирующей правовое положение потерпевшего, и ст. 246, 254 УПК.

Законодателем потерпевший включен в группу участников уголовного процесса со стороны обвинения. Он, как и прокурор, полномочен участвовать в прениях сторон: высказывать свои суждения о виновности подсудимого, о мере наказания, определять свое отношение к доказанности преступления. Но в ст. 246 и 254 УПК отдается предпочтение суждениям прокурора. Мнение потерпевшего, как не имеющее какого-либо правового значения, игнорируется. Так, статья 246 УПК ограничивает доступ потерпевшего к правосудию, гарантированному ему ст. 52 Конституции РФ, так как такое решение суда даже не может быть обжаловано. Вместе с тем ч. 3 ст. 123 Конституции РФ провозглашает, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. В данном случае потерпевшие по делу С. и Л. лишены равноправия и устранены из состязательного процесса. Более того, Судебная коллегия Верховного Суда РФ не сочла обязательным для себя обсудить ходатайства потерпевших и вынести, как того требует закон, мотивированное определение. Указание на то, что дело С. и Л. является делом публичного обвинения, нельзя рассматривать мотивом для отказа в ходатайстве.