Реализация решений VI съезда СКЮ натолкнулась на серьезные препятствия. А после национальных волнений в Югославии в конце 60-х - начале 70-х годов новая модель функционирования коммунистической партии практически была демонтирована.

Начало 70-х годов ознаменовалось реализацией “нового курса” СКЮ. Суть его состояла в пересмотре “демократической” концепции роли партии при социализме. X съезд Союза Коммунистов (1974 г.) в качестве приоритетов в деятельности коммунистов Югославии утвердил усиление централистских начал в применении демократического централизма, изменение социальной основы СКЮ за счет представителей рабочего класса и акцентирование внимания на классовой кадровой политике, усиление, помимо воспитательной, других функций партии и распространение ее внимания на все общественные структуры.43 Таким образом, концепция СКЮ о роли партии в социалистическом обществе оказалась несостоятельной.

Идеологический монополизм несовместим с плюрализмом идей и альтернатив, что подразумевалось самоуправленческим вариантом социализма. “Власть рабочего класса” служила ширмой, за которой скрывалась фактическая власть партии. Несмотря на декларированное изменение роли партии и на персональные изменения, относившиеся к разграничению партийных и государственных функций, Союз Коммунистов в основе своей остался сталинистской партией,44 что в перспективе предвещало его глубокий кризис и уход с политической сцены как лидера. Используя псевдосамоуправленческие органы, СКЮ в реальности установил авторитарную политическую диктатуру под руководством вождя - Иосипа Броз Тито.

И. Броз Тито сосредоточил в своих руках абсолютную власть. Его ближайший соратник Милован Джилас, отдавая должное И. Тито как крупной исторической личности, отмечал его “автократические методы правления . и неуемный аппетит к роскоши”. Характеризуя положение в КПЮ, он писал, что “в ряде случаев, довольно важных, решения принимал единственный человек - Тито .”, а “ .Политбюро не участвовало в принятии решений”.45 Пленумы ЦК КПЮ назначались именно там, где в тот момент находился И. Броз Тито. По свидетельствам М. Джиласа, И. Тито “вел более роскошный образ жизни, чем короли . у него было больше дворцов, дач, больше всяких парадов, охотничьих угодий .”.46

Борясь со сталинизмом, И. Броз Тито фактически копировал в определенных аспектах культ Сталина. Например, он применял сталинистские методы расправы с инакомыслящими - в Югославии проводились политические репрессии. На островах Голый и Гргур в Адриатике были специально созданы концентрационные лагеря. Около 5 тысяч югославских граждан стали политическими эмигрантами в СССР и других странах.47 Несогласные с “генеральной линией” партии подвергались политическому остракизму (“дело” Джиласа сразу же после VI съезда СКЮ; отстранение А. Ранковича в 1966 г.; чистки в хорватском и сербском партийном руководстве после националистического движения в Хорватии в начале 70-х годов).48

Авторитет Иосипа Броз Тито был настолько велик, что даже спустя годы после его смерти (1980) югославская печать писала об “уважении к исполину югославской истории и времени, символом которого он был и остался”.49

Кончина И. Тито при отсутствии в югославском руководстве другого политического деятеля аналогичного ему уровня фактически обозначила конец одной эпохи и вступление СФРЮ в новый этап своего развития. С каждым годом все больше обнаруживался застой в развитии самоуправления, начали давать сбои звенья общественно-политической и экономической системы (например, организации объединенного труда). Неадекватная политическая система, вступившая в конфликт с провозглашенным самоуправлением, генерировала кризис.50 В начале 80-х годов он охватил экономику Югославии, а ко второй половине десятилетия распространился на все сферы общественного развития - политическую, культурную, идеологическую, межнациональные отношения. Многим казалось, что единственной реальной силой, способной вывести из кризиса, является партия, а точнее, партийный аппарат, фактически слившийся с государственными структурами.

СКЮ вновь подчеркнул необходимость укрепления руководящей роли партии, о чем свидетельствовали решения XI (1978 г.), XII (1982 г.) и XIII (1986 г.) съездов Союза коммунистов.51

Однако, кризисные явления поразили и саму партию. Неэффективность принимаемых решений, усиливающиеся центробежные тенденции в СКЮ (на общепартийной дискуссии (1986 г.) отмечалось, что СКЮ “в действительности стал видом коалиционной партии, союзом девяти организаций с девятью уставами, с девятью партийными газетами и девятью шкалами партийных взносов”), невозможность согласования различных позиций по основным вопросам развития общества привели к снижению, а затем и к падению авторитета СКЮ.52 Союз Коммунистов не смог предложить более современные методы и новые решения, чтобы ответить на запросы времени и стать современной, демократической и революционной политической организацией.

Показателем падения рейтинга СКЮ стало резкое снижение интереса трудящихся к вступлению в партию. Если в 1980 г. СКЮ увеличился на 161290 человек, то в 1981 г. - на 102589, в 1982 г. - на 67061, а в первой половине 1983 г. - на 36120 человек.53 С начала 80-х годов тенденция роста числа покидающих партию коммунистов приобрела стабильный характер. Если в 1984 г. СКЮ сократился на 9 тысяч, то за 1986 - 1988 г.г. - на 170 тысяч человек.54 Имели место явления коллективного возвращения партийных билетов, роспуск вышестоящими парторганизациями целого ряда первичных партийных организаций. В Белграде, например, за 1982 - 1984 г.г. было распущено 4 ПОСК (311 членов партии), а в СК Воеводины - 12 ПОСК.55

Выход из создавшейся ситуации попытались осуществить через реформу Союза Коммунистов Югославии. СКЮ потерял характер авангарда. “Без радикальной реорганизации СКЮ, включая и возможность его роспуска . нет выхода из общественного кризиса, в котором главное место занимает кризис СКЮ”, - писал югославский политолог Б. Прокич.56 Реформа Союза Коммунистов, с которой связывались определенные надежды на демократизацию всего общества, вызвала острые дискуссии. Центральным являлся вопрос о месте СКЮ в обществе, об отказе от руководящей роли, от власти.

Настойчиво звучали требования разработки новой Программы СКЮ, поскольку старая изжила себя. В печати обсуждался тот факт, что 74% коммунистов практически не знали Программу Союза Комунистов.57

По многим ключевым проблемам существовали совершенно противоположные взгляды, которые трудно было согласовывать. Некоторые республиканские организации Союза Коммунистов выступали со своей программой реформы партии. В интервью “Литературной газете” М. Джилас заявил, что “единой коммунистической партии Югославии не существует”.58 Время монолитной правящей партии прошло, это подтвердилось на XIV внеочередном съезде СКЮ (январь 1990 г.). Это был последний съезд Союза Коммунистов, за которым последовал его фактический самороспуск. Делегация ЦК СК Словении выступила на нем с программой срочных мер, но в результате голосования многие предложения приняты не были. Словенская делегация покинула съезд. Его работа была прервана. На созванном 29 сентября 1990 г. XV съезде СКЮ отсутствовали делегаты из Словении, Хорватии и Македонии. Признание съездом возможности политического плюрализма в Югославии было лишь “констатацией уже свершившегося факта”. Сильное воздействие оказал внешний фактор - “перестройка” в СССР, кризис и крах тоталитарно-авторитарных режимов в Восточной Европе. Под его влиянием в Югославии зарождалась многопартийная система. В начале 1990 г. появились десятки новых политических партий. В марте их насчитывалось 90, из них 56 имели исключительно национальный характер. К концу 1990 г. в Югославии было свыше 200 политических партий самой различной ориентации, от монархистов до крайне левых радикалов.59