Как отмечалось выше, необходимым условием осуществления непосредственной демократии в Югославии считалась децентрализация управления (это в последствии приведет к политической анархии). Но при попытках вывести самоуправление на макроуровень такой подход оказывался несостоятельным. При дальнейшем развитии самоуправления стало очевидным, что оно не может превратиться в систему, охватывающую все сферы жизнедеятельности общества на разных его уровнях при сохранении прежней трактовки непосредственной демократии.

С начала 60-х годов все больше распространялся, а к 70-м в Югославии стал господствующим новый подход к непосредственной демократии, при котором она не связывалась жестко с прямым участием трудящихся в управлении. В основе данного подхода лежал принцип делегирования. Власть и право принятия решений не переносилась на депутата, а должны были осуществляться через него гражданами. Делегат, таким образом, должен был стать не представителем избирателей, а проводником их воли, вспомогательным инструментом в их непосредственном управлении делами общества.

В теоретическом плане делегатская система Югославии обладала определенными достоинствами, но в процессе ее функционирования выявились серьезные недостатки. Инициатива граждан реализовывалась не всегда достаточно полно. “ .Процесс принятия решений сводился к их простому утверждению . Успешное функционирование делегатской системы предполагает поддержание тесной и постоянной связи с трудящимися . Однако, такая взаимосвязь . часто не осуществлялась .”, - с горечью отмечал в своем выступлении И. Броз Тито на XI съезде СКЮ (1978 г.)34 Зачастую некоторые делегаты выступали фактически от своего имени. Это противоречило принципам делегатской системы. На основании вышесказанного можно сделать вывод, что делегатская система во многом носила формальный характер и не могла выдержать испытания времени.

Существовал огромный разрыв между теорией югославского самоуправления и практикой, что дало право ряду югославских обществоведов говорить о слабой функциональности самоуправленческих институтов. Известный югославский социолог З. Голубович отмечает, что наиболее радикальные реформы в направлении утверждения самоуправления так и не были претворены в жизнь полностью, и уже в 70-е годы началось возрождение этатизма. “Самоуправление не стало доминантой социальных отношений”, - утверждает она.35 По мнению исследователя, с момента начала “югославского эксперимента” стали заметны колебания между ограничением роли государства при расширении самостоятельности предприятий и частым государственным вмешательством после введения рыночного механизма. Статус государства всегда был приоритетным по отношению к статусу самоуправленческих учреждений. “Идеологической декларацией, а не эмпирической реальностью” называют систему самоуправления югославские ученые.36 Югославское общество не преодолело рубеж, за которым был путь, ведущий к ослаблению корней государственной власти и установлению самоуправленческих отношений. Половинчатые меры способствовали сохранению этатизма, который в рассматриваемый период, прямо или косвенно, определял направление экономического и общественного развития Югославии. (Этатизм не в состоянии обеспечивать оптимальное развитие производительных сил, эффективность и рациональность в сфере производства и распределения на длительный период. До определенной степени развития ведущая роль государства может быть оправдана, но откладывание процесса деэтатизации порождает бюрократическую узурпацию. Неизбежно начинается процесс стагнации). А это логически связано со старой моделью строительства социализма, в которой государство должно играть ключевую роль. По мнению З. Голубович, такая роль государства сохраняется до тех пор, пока система будет основана на власти одной партии, поскольку ее политика проводится и опирается на авторитет государства.37

Коммунистическая партия Югославии (с 1952 г. - Союз Коммунистов Югославии) до начала 90-х годов была единственной правящей партией в стране. Она возникла в 1919 г., а в 1941 - 1945 г.г. стала организатором вооруженной борьбы югославских народов против оккупантов. Именно в этот период появились предпосылки того, что в последующие годы КПЮ заняла монопольное положение в обществе. “Уже при переходе от войны к миру реальная власть концентрировалась в руках коммунистов, что явилось объективным итогом роли компартии в организации национально-освободительной борьбы. В Югославии . политическая монополия компартии не имела реальной демократической альтернативы”, - пишет исследователь Т.В. Волокитина.38

В послевоенные годы основные положения политической платформы КПЮ являлись точным слепком теории и практики ВКП(б) (несмотря на все разногласия с КПСС). Это прежде всего: положение о единственной правящей коммунистической партии в “стране победившего социализма”, о ее руководящей роли, демократическом централизме; аппаратном характере ее руководящих, в том числе выборных органов; борьба против оппортунизма (в реальности - с любым проявлением оппозиции).39 Именно в это время в Югославии складывалась модель правящей коммунистической партии, которая определяла направление внутренней и внешней политики страны (модель партия - государство).

Переход к системе самоуправления в начале 50-х годов привел к пересмотру некоторых позиций партии по вопросу ее руководящей роли в обществе. Вся история КПЮ с тех пор - это поиск методов работы и организационной структуры партии, которые бы соответствовали теории и практике самоуправления. На VI (1952 г.) съезде КПЮ была провозглашена новая концепция партии и ее роли в социалистическом строительстве. В основу ее легли положения о необходимости демократизации не только политической и экономической систем, но и общественно-политических организаций, внутрипартийной жизни, о постепенном перерастании кадровой партии в идейно-политический авангард рабочего класса.40 Партия меняла не только название на Союз Коммунистов Югославии, но из руководящей силы пыталась превратиться в ведущую силу общества. Суть этого преобразования состояла в том, что “партия как ведущая идейно-политическая сила рабочего класса действовала внутри процесса и органов самоуправления, а не опираясь на аппарат государственной власти”.41

Идея о “дистанцировании партии от политической власти и оперативного руководства” не учитывала следующие факторы: во-первых, конкретной исторической ситуации в стране, когда реализация тезиса об отказе партии от власти могла привести к непредсказуемым последствиям, так как КПЮ/СКЮ была единственной реальной политической силой в стране. Во-вторых, партийно-государственный аппарат от своей власти отказываться и не собирался. Это является доказательством утопичности югославской теории в целом.

Свидетельством тому может служить и новый устав СКЮ (1952 г.), который провозгласил примат воспитательной функции Союза Коммунистов Югославии. Невозможно было бы согласовать приоритет идейно-теоретической работы партии и воспитания трудящихся с отстаиванием ведущих позиций СКЮ в обществе в условиях отказа от командно-бюрократических методов деятельности, а кроме того, нереально было сочетать принципы гласности, борьбы мнений, критики и т.д. как главные в деятельности СКЮ с сохранявшимся демократическим централизмом.42 Югославские концепции демонстрировали свою несостоятельность.