Б.Д. Грековым было положено начало публикации документов по истории крестьянских войн 1670-1671 гг.

Таким образом, во втором десятилетии ХХ века были достигнуты большие успехи. Однако крестьянство не всегда безоговорочно рассматривалось ими основной движущей силой восстания. Искаженно трактуется роль казачества, которое часто отрывается от крестьянства и противопоставляется ему. Термином «разинщина» исследователи выражали сложность социального состава участников восстания, в т.ч. и крестьянства. Противоречиво дается и характеристика социально-экономического строя страны времени восстания; «результаты победы», если бы победили восставшие. Большим недостатком была модернизация событий, что определило отклонения от исторической правды в трактовке восстания.

Начало 30-х годов ознаменовалось выходом в свет многочисленной и разнообразной литературы по задачам специальной литературы о восстании С.Разина, в которой оно получило более широкое освещение в сравнении с предшествующим десятилетием.

Из обобщающих работ этого времени обращает внимание, прежде всего, работа Б.Н.Тихомирова, считавшего, что только М.Н.Покровский правильно поставил вопрос о разинщине, как о крестьянской революции, а потому его работы должны служить «исходным пунктом исследования крестьянских революций».[56] Тихомиров в конкретно-историческом плане обосновывает крестьянский характер восстания Разина, применяя термины «крестьянская революция», «крестьянская война», но отказываясь от термина «казацко-крестьянская революция». Он видит истоки восстания не на Доне в среде голутвенного казачества, а в деревне, в среде местного крестьянства, которое до прихода разинцев поднялось против помещиков».[57] Крестьянство в своей массе оказалось революционней своего идеологи; крестьянская война обрушилась на помещика, и здесь остановить ее было невозможно.[58]

Б.Н.Тихомирова не ограничивается признанием крестьянства основной движущей силой восстания, но, понимая неоднородность крестьянства как класса, стремится определить роль и место в восстании его отдельных компонентов. Решающая роль в восстании принадлежала «местному», не находившемуся в бегах крестьянству. Наиболее же действенными среди крестьянского населения страны были холопы, посаженные на пашню, (т.е. «задворные» и «деловые» люди). Автор объявляет их «предпролетариатом» крепостной эпохи.[59] Голутвенное казачество состоит из бывших крестьян, бежавших от произвола помещиков.

В работе Тихомирова было представлено немало важных вопросов из истории восстания: о роли в его развитии стихийности и сознательности, о периодизации восстания, об идеологии восставших, о различных направлениях в среде восставших на последнем этапе, о причинах поражения. Постановка перечисленных вопросов представляла большой научный интерес,[60] не потерявший актуальности по сегодняшний день

Менее содержательны работы С.Г. Томсинского, Л. Венедиктова, М.В.Нечкиной, которые противоречиво сравнивают крестьянскую война с гражданской войной 1918-1922 годов.

Нельзя не отметить, что в 30-х годах изучение восстания сопровождалось большой работой по выявлению, публикации и включения в научный обиход большого количества новых источников. Под редакцией С.Г. Томсинского вышли два тома документов о восстании. Сделана классификации и обзор новых источников (Б.Н.Тихомиров). Также вышла библиографии о восстании С.Т.Разина М.Н.Сменцовского, в которой дан полный перечень всех источников и литературы о восстании, опубликованных до 1932 года.[61]

В декабре 1933 г. в Ленинграде состоялось совещание по истории крестьянской войны в России, на котором были подведены итоги их изучения. Социально-экономическая обстановка восстания была в ходе обсуждения раскрыта, как время господства феодально-крепостнических отношений, характеризующихся развитием «товарно-денежных отношений», возникновением национального рынка и созданием «централизованной империи». Смысл крестьянской войны – борьба за свободное от крепостных пут развитие мелкого трудового крестьянского хозяйства, которое в перспективе должно превратиться в товаропроизводящее. В борьбе принимали участие «все крестьяне в целом»[62]. Обсуждены и другие важные вопросы истории крестьянских войн:

- их прогрессивность;

- причины поражения;

- антикрепостническая направленность.[63]

Итак, начало 30-х годов в изучении восстания С.Разина явилось временем дальнейших исканий. Круг проблем был несравненно шире, чем в 20-х годах. Было положено начало массовой публикации официальных документов о восстании, в результате появилось много новых источников, позволявших уточнить и раскрыть многие моменты его фактического содержания.

В 30-е годы большой акцент делался на буржуазности социально-экономического строя страны, поэтому к крестьянской войне неправомерно применялся термин «крестьянская революция», преувеличивалась сознательность крестьян и их организованность, а также модернизация в трактовке его отдельных сторон и событий, некоторые рецидивы дореволюционной историографии о восстании.

В работе Лебедева были подведены некоторые итоги изучения крестьянской войны под предводительством С.Разина.[64] Она обращает на себя внимание как самая большая по объему и по использованию в ней новых архивных источников. Однако существует ряд недостатков: фактические искажения, необоснованные заключения, что определило «лишь отрицательное значение ее для дальнейшей разработки истории восстания».[65] В работах А.А.Новосельского и И.А.Булыгина дается конкретная картина массового бегства крепостных крестьян в десятилетия, предшествующие восстанию, и резкого обострения классовых противоречий в деревне. В статьях А.Пруссак, И.В.Степанова, А.М.Панкратова, Н.А.Баклановой, Д.И.Петрикеева и др. содержатся интересные данные о частных моментах восстания, отдельных событиях и составе участников.[66]

Последним наиболее полным исследованием, где целенаправленно освещается, как начиналось и как развивалось изучение бурных событий в России в третьей четверти ХVП века, стала книга И.В.Степанова.[67] Она и сейчас не потеряла своей значимости. Однако, ведя о ней речь, нужно учитывать три следующих момента: во-первых, более чем за тридцать пять лет со времени ее выхода в свет появилось немало новых работ; во-вторых, вопросы историографии были для автора, пусть и важным, но все же попутным сюжетом (главное внимание в соответствии с поставленной им самим задачей он уделял собственно истории крестьянской войны) и, наконец, в-третьих, к 90-м годам позапрошлого столетия в результате активной теоретической разработки ряда методологических вопросов и существенного расширения методов исследовании советская историография претерпела качественные изменения и из преимущественно описательной, «фактографической» постепенно превращается в науку комплексную, интегральную. Теперь ее объект – это вся совокупность явлений развивающейся общественной жизни.[68]

Следовательно, сегодня история изучения разинского движения представляет особенно большой интерес прежде всего при условии соответствия реалиям современной науки. В литературе уже отмечалась важность создания монографических работ по историографии отдельных крестьянских войн в России.[69] Назрела настоятельная необходимость вернуться ко всему здравому и рациональному, высказанному о разинском восстании до 1917 года, по-новому взглянуть на тот значительный и вместе с тем непростой путь, пройденный советской исторической наукой. Вопреки традиционной точке зрения этот путь далеко не был неуклонным триумфальным продвижением вперед: успехи и достижения перемежались с прорывами, топтанием на месте и даже откатами назад, перечеркивались диктатом закостеневших схем и стереотипов. Советская историография отказывается от искусственно насаждавшейся единственности точки зрения на события и деятелей прошлого в пользу разных взглядов и подходов на основе марксистской методологии. Возросла и существенно изменилась роль дискуссии в научном познании. Если раньше основная суть споров преимущественно сводилась к отстаиванию уже высказанных мнений и трактовок, то теперь главное содержание научной полемики – поиск истины, выработка принципов, путей и методов для достижений этой цели.[70]