воречие с господствующей в средневековом Китае "трудовой этикой",

культивировавшей благоговейное отношение к труду (особенно -- к труду

землепашца), и вызывало постоянные нападки и гонения, которые чаще

всего мотивировались тем, что буддистские общины являются "паразитом

на теле общества".

Более гибкому приспособлению школы чань ко всему традиционному

общественно-экономическому укладу средневекового Китая способствовало

то, что в процессе формирования этой школы как самостоятельного нап-

равления в ней получили преимущественное развитие такие положения буд-

дизма махаяны, как концепция тождественности нирваны (абсолютного ас-

пекта бытия) и сансары (относительного аспекта), которая снимала вся-

кую оппозицию между монахом и мирянином, а значит, и между сугубо ре-

лигиозной практикой и обыденной мирской жизнедеятельностью. Исходя из

этой концепции чань-буддисты делали вывод, что в принципе можно зани-

маться каким-угодно делом, не совершая "греха", если только сохранять

при этом внутреннюю чистоту и спокойствие, не иметь эгоистических

стремлений и других "недобродетельных" побуждений. Например, чаньский

патриарх Байчжан (720-814 гг.н.э.) на вопрос своего ученика, не ожида-

ет ли их всех в будущем перерождении наказание за такие действия, как

рубка дров, резание травы, копание колодцев и возделывание почвы, от-

ветил: "Будет ли человек наказан за все эти поступки -- зависит от не-

го самого. Если это человек алчный, погрязший в мыслях о приобретении

и утрате, если он постоянно стремится заполучить "то" и избежать "это-

го", то непременно будет наказан. Если же, наоборот, он не увиливает

от неприятных обязанностей, чреватых для него осквернением, и честно

исполнял свой долг, заботясь лишь о том, чтобы принести пользу другим

людям, то даже если он трудился весь день, он как бы ничего не сделал".

Более того, развивая махаянскую доктрину "широкого пути спасения"

(т.е. спасения не только для монахов, но и для мирян) и активного слу-

жения боддхисатвы делу освобождения всех живых существ от их эмоцио-

нально-психической омраченности, чань-буддисты не просто допускали

возможность участия в различных видах деятельности, "греховных" с точ-

ки зрения ортодоксального буддизма (в том числе и в земледельческом

труде), но утверждали, что человек, вступивший на путь морального и

психического совершенствования, не может обрести полное и окончатель-

ное "просветление", не помогая другим людям. Такое отношение к трудо-

вой деятельности, противоречащее общепринятым правилам винаи (дисцип-

лины), было зафиксировано в собственном монастырском уставе школы

чань, в основу которого был положен принцип "День без работы -- день

без еды", и который обязывал монахов все свободное от занятий медита-

цией и другими видами "чаньской практики" время посвящать разного рода

хозяйственным работам.

В процессе дальнейшего развития этих принципов чань-буддисты сде-

лали еще более радикальный вывод о том, что предосудительной и грехов-

ной является не активная мирская практическая деятельность, а наобо-

рот, социальное равнодушие и безответственность, и что принцип актив-

ного служения живым существам обязывает их всеми доступными им средс-

твами преодолевать "омраченность" в других людях и всемерно содейство-

вать их "просветлению". В зависимости от конкретных обстоятельств и

степени "омраченности" конкретного человека чань-буддисты могли приме-

нять самые разные методы воздействия на его сознание и поведение, ко-

торые в данной ситуации представлялись им им наиболее адекватными и

эффективными. Это могут быть как сравнительно мягкие, так и более

жесткие, грубые и даже жестокие методы. К такого рода жестким методам

психофизического воздействия чаньских адептов друг на друга можно от-

нести, в частности, методы так называемой "шокотерапии", ставшие важ-

ным элементом чаньской и дзэнской практики, -- внезапные удары, толч-

ки, щипки, окрики-восклицания и т.п Их применение свидетельствует о

том, что чань-буддисты не останавливались перед тем, чтобы прибегать и

к насильственным методам воздействия, если они, по их мнению, помогают

его конечному "просветлению".

Таким образом, использование военно-прикладных искусств в чань-

ской и дзэнской системах психо-физической подготовки явилось законо-

мерным следствием общего развития буддизма в иных, чем в Индии, исто-

рически-культурных традициях.

V. ОБЩИНА И КУЛЬТ.

Подобно иерархии изменился с течением веков и культ. Вступление в

монашескую общину было первоначально свободным для всех. Однако еще

при жизни Будды в общину перестали принимать молодых людей, недоросших

переносить тяготы монашеской жизни, и постановили, что никто не может

стать монахом ранее 20 лет, а послушником -- ранее 15. Из общества

исключались также больные заразными болезнями, или пораженные явными

телесными недугами (хромые, горбатые, слепые, глухонемые и т.п.), со-

вершившие тяжкие преступления, должники, крепостные, солдаты, вообще

все, не могущие свободно располагать собою, а значит и дети, не имею-

щие позволения от своих родителей.

Различались две степени посвящения. Первая была Правраджья ("вы-

ход"), вторая -- Упасампада ("достижение"). Правраджья была выходом из

гражданской жизни или из инаковерующей секты. Правраджитой становился

всякий, надевший на себя желтую одежду, обривший себе волосы и бороду

и произнесший перед посвященным монахом три раза, в благоговейной позе

"Три Прибежища" (или "Три Драгоценности"): "Я прибегаю к Будде; я при-

бегаю к Закону; я прибегаю к Общине". Послушник или новообращенный из-

бирал себе двух наставников, которым он должен был служить и почти-

тельно за ними ухаживать, за что они вводили его в учение Будды.

С большими церемониями соединена была Упасампада. Посвящение в

эту степень происходило в собрании общины, в присутствии не менее 10

полноправных ее членов. Прежде всего наставник принимаемого, с увере-

нием, что принятию его ничего не припятствует, должен был выйти с фор-

мальным предложением. Затем выступал кандидат, в смиренной позе, с

верхней одеждой на левом плече (с обнаженным правым плечом), делал пе-

ред собранием глубокий поклон, садился на пол и просил троекратно,

поднимая каждый раз сложенные руки, о принятии. Председательствующий,

после внушительного увещания говорить только правду, трижды обращался

к нему с вопросами: "Нет ли у тебя проказы, чахотки, падучей болезни?

Независим ли? Нет ли у тебя долгов? Не состоишь ли на службе царя?

Имеешь ли ты полные 20 лет? Есть ли у тебя все необходимое, милостын-