Далее идет масштаб и относительное место публичной материально-вещественной собствен­ности, измеренной в стоимостных показателях, во всех активах национальных субъектов эконо­мики (или в национальном богатстве страны), в доле работающих на предприятиях госсектора в общей численности занятых. Здесь рассматрива­ется непосредственно предпринимательская деятельность государства как собственника матери­альных и финансовых активов, капитала в сфере производства, транспорта, коммуникаций, стра­хования и других отраслей сферы услуг, то есть в сфере производства товаров и оказания любых рыночных услуг, в отличие от деятельности орга­нов и учреждений сугубо общественного характе­ра, не производящих рыночные услуги (госуправ­ление, армия, государственное здравоохранение и пр.).

На третьем месте - роль и место государства в нематериальных активах страны, на четвертом -собственно институционально-правовые аспекты государственного регулирования и их роль в эко­номическом развитии нации, интеграционных со­юзов стран, мировой экономики. Мы рассмотрим только первые две формы проявления и количе­ственного выражения госсектора в западных странах. Приведенная классификация, хоть и не­достаточно последовательна, но вполне приемле­ма для наших целей.

Несмотря на кажущееся обилие информации по большинству перечисленных показателей, есть определенные статистические трудности из­мерения. Кроме того отсутствует должное внима­ние к статистике госсобственности на средства производства (ресурсы) со стороны националь­ных и международных статистических органов. Трудно квантифицируемы параметры государст­венного сектора и регулирования, связанные с собственно управленческими, правовыми и ин­ституциональными характеристиками. Весьма непроста проблема сопоставления деятельности государственного и частного секторов. Если про­дукция частного сектора измеряется в текущих ценах реализации, то значительная часть товаров и услуг, производимых госсектором, передается потребителям или по себестоимости, или со скид­ками, а часто и безвозмездно. Таким образом, статистический объем продукции госсектора за­ведомо занижается по сравнению с частным сек­тором. Все трудности статистически преодоли­мы, но этому не уделяется достаточного внима­ния.

Роль предпринимательской деятельности го­сударства можно измерить в двух стоимостных показателях: доле госсобственности в националь­ном богатстве страны и в действующих производ­ственных активах. Поскольку регулярной и до­статочно точной статистики такого рода ни в од­ной из западных стран не ведется, очень сложно отделить эти два показателя друг от друга, поэто­му в дальнейшем они будут перемежаться.

Необходимо сделать уточнение периодов, к которым относятся те или иные оценки. Можно выделить период до 1980 г. и после. Дело в том, что в 80-90-е годы практически весь западный мир охватила беспрецедентная волна приватиза­ции, серьезно изменившая всю панораму государ­ственного предпринимательства и государствен­ного участия в экономике. Конечно, спорадичес­ки и фрагментарно приватизация после Второй мировой войны проводилась практически во всех странах Запада. Но это были отдельные акции, связанные с преходящими обстоятельствами. Приватизация же 80-90-х годов отличалась своим размахом, массовостью, причем ее проводили правительства как консервативного, так и соци­ал-демократического толка.

Достаточно привести несколько цифр, чтобы стал ясен масштаб явления. Только между 1985 и 1993 гг. объем продажи госсобственности част­ным инвесторам в 100 странах западного мира со­ставил примерно 330 млрд. долл. В одном 1992 г. эта сумма превысила 70 млрд. долл.

В подавляющем большинстве стран западного мира предприятия госсектора уступали по эф­фективности предприятиям частного сектора. Практически повсеместно рос масштаб субсиди­рования госпредприятий, что неизбежно способ­ствовало росту бюджетного дефицита и внутрен­него долга. И именно необходимость решения финансовых проблем стала одним из важных мо­тивов массовой приватизации как способа приве­дения в порядок государственного хозяйства.

Проиллюстрируем примерами ситуацию, сло­жившуюся к 80-м годам. Значительная количест­венная роль госсектора в Португалии после 1974 г. сочеталась с его неэффективностью: между 1974 и 1984 гг. объем убытков в национализированной промышленности равнялся примерно трети объ­ема годового ВВП. Во Франции только в начале 80-х годов среднегодовые субсидии государства предприятиям госсектора составляли, по оцен­кам, примерно 50 млрд. фр. Германия, где пред­приятия госсектора мало уступали по эффектив­ности частному сектору, после воссоединения по­лучила примерно 13 тыс. крупных и средних восточных предприятий, подавляющее большин­ство которых были безнадежно убыточными. Та­ким образом, простое избавление от убыточных предприятий облегчало финансовое бремя прави­тельств, улучшало бюджет, уменьшало платежи по внутреннему долгу, увеличивало средства пра­вительств на социальные программы.

Второй по значению мотив - стремление по­высить эффективность национальной экономики за счет структурной перестройки, увеличив долю более производительного частного сектора. Третий мотив - повышение конкурентоспособности национальной экономики. И, наконец, четвертый -чисто идеологический, для сторонников рыноч­ных решений проблем. В этом отношении бри­танский опыт противостояния лейбористов и то­ри можно рассматривать как классический слу­чай.

Совершенно ясно, что такая масштабная при­ватизация не могла не сократить предпринима­тельскую деятельность государства. Если до это­го наблюдалась тенденция к росту государствен­ного участия в предпринимательстве в целом во всей группе развитых капиталистических стран, то в 80-е годы наступил явный перелом.

Данные о доле государственного сектора в на­циональном богатстве развитых стран Запада противоречивы и фрагментарны, что связано бо­лее всего с трудностями их учета. Приведем неко­торые оценки. В середине 80-х годов удельный вес госсобственности всех видов в материальном богатстве США оценивался в 20%, хотя в обраба­тывающей промышленности на долю госсектора приходился всего лишь 1% капитала (активов). Доля государства в национальном богатстве Япо­нии оценивается примерно такой же цифрой, а в производственном капитале (активах) промыш­ленности и сельского хозяйства - примерно в 2%. Во Франции доля государства в национальном бо­гатстве за тот же период оценивалась примерно в 40%. Самыми огосударствленными экономиками (по совокупности всех критериев) среди развитых западных стран до 1980 г. были Португалия, Ита­лия, Австрия, Франция и Швеция.

Рассмотрим теперь развитые страны с весьма различающимися структурами публичного и ча­стного секторов. Если США известны относи­тельно скромной ролью государства в предприни­мательской деятельности нации, то Австрия, на­оборот, — страна с самой высокой активностью государства в этой области и наивысшей долей госсобственности в национальном капитале и на­циональном богатстве из всех стран ОЭСР. По данным на середину 80-х годов, в Австрии госсоб­ственность составляла более 75% в почтовой службе, телекоммуникациях, электро- и газо­снабжении, добыче нефти и угля, металлургии, железнодорожном и воздушном транспорте. А в США есть только одна отрасль с такой долей го­сударственной собственности - почтовая служба. Во всех остальных перечисленных отраслях эта доля гораздо ниже 25%.